– Они здесь хозяева, – прошептал он, подвинувшись поближе к княжичу. – А мы, пешие, для них – добыча.

Вообще-то дозорные есть. Только смотрят они в другую сторону, на полуостров. И видят они пару костров, рядом с которыми сутулятся «часовые», видят «спящих» (пришлось пожертвовать несколько плащей и одеял) и уверены, что варяги у них в руках.

Сергей не увидел, угадал: Рёрех улыбается.

Всё складывалось даже лучше, чем они надеялись. Будь до порогов поближе, можно было бы вообще в бой не вступать.

Нет, разместились копчёные толково. В неглубоком распадке с небольшой рощицей с одной стороны и удобным пологим спуском – с другой. Здесь можно и коням попастись, и людям тоже удобно. Звуки к воде не уходят.

Со стороны степи тоже всё удобно. Склон ровный, не слишком крутой. На нём тоже кони. Слышно, как они подбирают траву. Сергей оказался прав: их не рассёдлывали и не отпускали. Лошади и люди вперемешку. Отдыхают. Часть наверняка спит.

Но – много. Распадок длиной с полкилометра. И печенеги заняли его почти во всю длину.

– Возвращаемся, – шепнул Рёрех.

Он увидел достаточно.

Сергей – тоже. И место для себя и Машега он выбрал. Вон тот круглый холм. Если печенеги побегут в степь (а куда им ещё бежать?), то на фоне более светлого неба будут как мишени на стрельбище. А вот их с хузарином в тени холма попробуй разгляди!

* * *

Спустя полчаса они там и расположились. Удачное место. Машег даже засёк пару дозорных на гребне высокого степного берега. Во всяком случае сказал, что засёк.

Сергей ничего не разглядел, но спорить не стал. Ждал, когда начнут варяги.

Машег тоже не торопился. Жевал лепёшку, принесённую Сергеем. Терпение – основа любой охоты. В том числе и этой.

Варяги начали.

Первым по степи прокатился жутковатый вой. Похожий на волчий, но не волчий. Пострашнее.

Потом с пологого края распадка вниз покатилась смерть. Заорали первые раненые, заржали кони, завопили те, от кого варяжская сталь была ещё далеко, но страх – уже добрался. Будь на месте печенегов, например, нурманы, они бы тут же попытались образовать строй. И у них получилось бы, потому что распадок длинный, а варягов – совсем немного.

Но у степняков на опасность совсем другая реакция. В седло – и дёру. Уже набрав дистанцию, можно оглянуться и прикинуть, стоит ли возвращаться.

Десятки копчёных в дальнем конце распадка так и поступили. Прыгнули на коней – и вверх по склону.

Где их уже ждали. Всего шестнадцать человек. Лучшие из Рёреховой дружины. Но когда они метнули копья и шестнадцать копчёных покатились по траве, остальные чуток притормозили. И дали возможность варягам пустить в ход мечи. Зато правее склон оказался свободен. И не меньше полусотни печенегов неорганизованным табуном радостно туда ломанулись.

Машег не разочаровал. Опорожнил колчан меньше чем за минуту. Сергей от него отстал прилично. Да и в меткости явно уступал. Но с десяток степняков он тоже сумел достать.

Остальные врассыпную ушли в степь, даже не сообразив, что стрелков всего двое.

Второй отряд, вырвавшийся из распадка, действовал более осмысленно. И командовал ими кто-то толковый. Он сразу заорал, чтоб подчинённые развернулись и били по тем, кто внизу.

Отличить в темноте своих от чужих сверху проблемно. Но перепуганные степняки разбираться бы не стали. Разили бы всех. На этом удача варягов и закончилась бы.

Но тут в дело опять вступили Машег и Сергей.

Полдюжины сбитых стрелами – и печенеги сообразили, что их бьют со стороны степи. И большая часть, забыв о дисциплине, тут же галопом рванула за рощу. Однако ещё с десяток копчёных Сергею с хузарином удалось ссадить.

И самое главное – отступившие за рощу не вернулись.

* * *

Среди убитых степняков младшего хана Сёлте не оказалось.

Сергей подозревал, что именно Сёлте командовал удравшим отрядом.

Всего же мёртвых печенегов насчитали девяносто шесть. Тридцать восемь из них убиты стрелами. Сергей был уверен, что на его счету не больше дюжины. Машег бар Захариах (так он торжественно представился Рёреху) не посрамил славы предков и потомков.

А ещё он здорово помог с лошадьми. К удивлению варягов, они не пытались его укусить или лягнуть, а спокойно брали с ладони угощение, позволяли себя гладить… Ну и так далее.

Лошадей было достаточно, чтобы хватило всем. И даже по паре на шестерых раненых, которые не могли удержаться в седле. Легкораненых было значительно больше, зато погибших – всего двое. Погибших от выпущенных в упор стрел. Убитых тоже забрали с собой. И снятые с печенегов трофеи.

Машег поехал с варягами. Сказал, в Киеве много хузар. Есть и его родичи.

– Я хочу в дружину такого стрелка, – вполголоса сообщил Рёрех Сергею. – Сделай так, чтобы он остался с нами.

– Попробую.

Сергею самому хотелось, чтобы неожиданно обретённый друг не потерялся в хузарских степях.

Гнев младшего хана Сёлте был подобен гневу жеребца, на глазах которого соперник покрыл любимую кобылицу.

Сёлте был в такой ярости, что лично зарубил сводного брата младшей жены, которому опрометчиво доверил оберегать свой шатёр.

Пока он, хан, храбро сражался с множеством врагов и при этом сумел сохранить большую часть своих людей, уведя их из коварной ловушки, подстроенной, несомненно, старыми врагами хузарами, кто-то пробрался в его шатёр и унёс множество ценных вещей. И среди прочего – родовую саблю, доставшуюся Сёлте от отца.

Именно этой сабле род Сёлте был обязан своим возвышением.

Так сказал деду Сёлте его дед, а значит, это была истинная правда.

Почему вор польстился на невзрачное оружие, хан понятия не имел. Но пропажа талисмана уже сказалась на судьбе. Вместо того, чтобы добыть богатый полон и разбогатеть, хан едва не расстался с жизнью. И навлёк на себя гнев большого хана.

А теперь Сёлте снова надо идти к старшему брату: жаловаться на то, что его шатёр ограблен. Придётся, ведь один лишь большой хан может учинить розыск и найти вора. Иначе даже узнай Сёлте, в чьей кибитке лежит его добро, толку не будет. Ни один воин, пусть и из самых простых, не позволит рыться в своих вещах представителю чужого рода. А обратись Сёлте за справедливостью к старшему в чужом роду, тот лишь пожмёт плечами, а потом стребует у вора часть награбленного. Сёлте даже не сомневался в результате, потому что сам поступил бы так же. И посмеялся бы над ослом, не сумевшим уберечь собственное добро.

Младший хан трижды клал руку на холку коня, чтобы поехать к большому хану, но в седло так и не сел. Вместо этого отправил слугу за тем пленным, который завлёк Сёлте в ловушку. А кроме северянина потребовал привести к нему молодого хузарина, которого видел среди пленных.