– Вот чудеса, – говорит незнакомка. – Ну и чудеса… Повезло нынче Верке.

Верка – это она, та женщина. Анна хочет сказать незнакомке, чтобы она оставила зеркало в груде мусора. Вскоре приедет машина, увезет контейнер, вывернет его содержимое в курган отбросов, и там зеркало – не сгинет, нет, оно не может пропасть, его нельзя уничтожить… Но хотя бы отсрочится страшное, неизбежное…

Однако все напрасно. В этом сне у Анны нет права голоса. Она видит, как женщина склоняется над зеркалом. Как вглядывается в свое отражение. Верка давно и обреченно подурнела. Ее волосы вытравлены пергидролем, голубые глаза выцвели, а щеки и нос, напротив, приобрели стойкий свекольный оттенок, зубы черны и редки. На шее зоб, грудь отвисла, живот выкачен вперед. Но в зеркале Верка видит себя такой, какой была когда-то, лет двадцать назад, а ей все кажется – только вчера. Тоненькой, юной, с жемчужными зубками, с удивленно распахнутыми глазами, со свежей кожей, с каштановыми кудрями.

– Ах ты мой хороший, – неизвестно кому говорит Верка, склонившись над зеркалом, и протирает его поверхность рукавом. Заметив небольшую щербинку в зеркальной глади, озабоченно морщится.

Один из осколков, брызнувших в лицо Анне, не упал на пол. Микроскопическая иголочка проткнула кожу, попала в сосуд, понеслась по кровотоку. Руководимая ненавистью, плывет она в горячем вязком потоке – слепо, на ощупь, но неотвратимо, неостановимо – к сердцу Анны.