принёс весть о новых огромных тварях, бороздящих небеса над Овалом. И описание их очень походило на описание, данное разведчиками Наследников тварям, идущим по суше. И это было невозможно вдвойне, ведь всякий знает, что жить и двигаться в небе могут только Летучие и их наездники. Но, как бы умён ни был тот Летучий, что принёс весть, вообразить нечто несуществующее он не смог бы. Значит, в небесах и на суше действительно появились… кто?

Наследники считали себя полноправными властителями и моря и Овала: самыми умными, самыми свирепыми, самыми хитрыми, дважды рождёнными и способными выжить и под водой и на суше. Лишь воздух не покорился им от рождения, но, приручив множество Летучих, они смогли полноправно называть себя властителями всех трёх жизненных пространств.

Они бы поняли, если бы неизвестные, с такой лёгкостью управляющиеся в воздухе, оказались похожи на них самих, на Наследников. Возможно, это были бы те самые, давно ушедшие Прародители, податели благ, чьи следы видны и в небе, и в воде, и в Овале. Но Вождь был уверен: даже в третьем рождении, если бы оно было, Наследники не смогли бы стать такими уродливыми.

К тому же, будь это Прародители, разве не сообщили бы они о своём сошествии? Разве стали бы оскорблять Холм Памяти, приближаясь к нему не по заповеданной ими самим тропе? Поняв всё это, Вождь понял главное: кем бы ни были чужаки, они враги Наследникам. Они желают осквернить — уже почти осквернили — Холм Памяти. Их следует остановить любой ценой.

И тогда он взял копьё, и приказал всем существам, способным держать оружие в руках, идти за ним, и повёл их запретным путём, но лишь ради того, чтобы защитить Холм.

Нападение было организовано по всем правилам военного искусства. Прячась в естественных укрытиях, пользуясь моментами, когда неизвестные чудовища, оскверняющие Холм Памяти, отворачивались, храбрые воины подкралиськ ним практически вплотную. И только тогда их Вождь, ещё до-существом отличавшийся и умом, и размерами, подал сигнал к атаке.

— Ребята, вы слышали этот свист? Не может быть так, что та мышь вернулась и привела с собой родственников и друзей? — Муха перестал крепить последний блок радара, выпрямился, покрутил головой, в поисках источника странного звука. — Хотя та погромче пищала.

— Да нет, звук откуда-то снизу шёл. — Юрий наклонил голову, пытаясь рассмотреть, что происходит на земле.

Мухаммед снова опустился на колени, взялся за один из трёх оставшихся контактов, но почти сразу же вскрикнул, резко вскинул руку и неверяще поднёс её к глазам. На перчатке скафандра, плотно обхватив её задними лапами, висела очаровательная большеглазая ящерица, сильно смахивающая на земного геккона, и, отклоняясь под совершенно невозможными углами, методично долбила скафандр Мухи самым настоящим копьём. Передняя часть тела ящерицы была бурой, близкой по цвету к местной траве, задняя, которой она держалась за перчатку Мухи, медленно светлела, приближаясь по цвету к ярко-жёлтому скафандру.

Не успел Мухаммед ни оторвать от себя нападающего, ни как-то обездвижить его, как Людмила взвилась вверх, умудрившись ещё в полёте выхватить «бим» и, замерев в нескольких метрах от земли, начать поливать блокирующими зарядами весь кусок травы, на котором сидела.

Юрий взлетел секундой позже, успев прикрепить к поясу все три рюкзака, но стрелять не стал — махнул Мухе, чтобы тот тоже поднимался в воздух, и завис на одном месте, разглядывая неподвижную траву.

— Георадар надо выручать. — Людмила спрятала оружие в чехол, сообразив, что попасть в мелкую юркую цель, виртуозно прячущуюся в траве, хоть из револьвера, хоть из «ВБЭИМа» — задача практически непосильная.

— Надо. Такой большой и мощный у нас один остался. Но как? Если кто-то из нас останется только с запасным скафандром — будет плохо. — Юрий прикрепил на шлем дополнительный экран, позволяющий видеть тепловые контуры, медленно осмотрел поверхность холма. — Или они холоднокровные, или ушли. Первое вероятнее, значит, шлем не помощник.

— Можно спикировать и попытаться его быстро поднять. Контакты там надёжные, выдержат. Потом спикирую ещё раз, за последним, не прикреплённым, блоком. — Мухаммед пару раз покрутился вокруг своей оси, по-новому оценивая сопротивление местного воздуха.

— Руки переломаешь. — Юрий покачал головой, представляя себе этот рискованный манёвр.

— Не переломаю. Тем более у нас на этот случай куча фиксаторов имеется. — Муха пожал плечами. — Или так, или кто-то рискует скафандром, или оставляем радар. И думаем быстрее, вон, парочка местных на левый блок выползла, не повредили бы со злости.

— Я воздержусь. — Люда с неприкрытой яростью в глазах рассматривала двух серебристых — в цвет радара — ящериц, стоящих на блоке, гневно потрясающих копьями и что-то свистящих.

— Хорошо, лети. — Власов провёл рукой по правой стороне шлема, скрывая собственную нервозность. Все три имеющиеся у них варианта были одинаково плохи, но у предложенного Мухаммедом был хотя бы шанс на успех.

Муха завис в стороне от радара, затем, подумав, поднялся ещё на несколько метров вверх. И, перевернувшись, ринулся вниз, вытянув руки вперёд. И только тогда Люда и Юрий, не сводящие глаз с пикирующего товарища, заметили, что на спине Мухи, прямо под «крыльями», распласталась и, кажется, даже закрыла от ужаса глаза, маленькая жёлтая ящерица.

— Мне кажется, или это та самая, которая первой на Муху напала? — Люда положила руку на чехол револьвера — пуля с нейротоксичным ядом не испортила бы скафандр, но устранила бы возможную угрозу Мухаммеду.

— Возможно. — Юрий пожал плечами. — Не стреляй, вдруг убьёшь, а не парализуешь. Ящерка на Мухаммеда явно не нападает, а так у нас будет заложник-объект исследований.

— И то верно. Но снимать её с Мухаммеда будешь ты, я боюсь. — Людочка победно вскинула руку, видя, как товарищ выходит из крутого пике, крепко сжимая в руках центральный блок георадара. За ним, словно воздушные шарики наоборот, тянулись ещё шесть блоков. Внизу ящерицы, слетевшие