с облюбованного насеста, засвистели ещё громче, почти сравнявшись громкостью с былинным разбойником.

— Держите! — Муха завис перед Юрой, протянул большую часть георадара, и был весьма удивлён, когда конструктор резко нырнул ему за спину.

— Мухаммед Алиев, я поздравляю вас с удачным забором образцов! — Власов продемонстрировал бешено размахивающую лапками ящерицу. Затем аккуратно запутал аборигена в мягкую, но прочную клейкую нить для фиксации биологических образцов и запихнул его в большой внешний карман рюкзака. Доносящий снизу свист сородичей пленника стал другим, яростным, если так вообще можно сказать о свисте.

Наконец, все блоки георадара вернулись на свои места, и земляне зависли над холмом, разглядывая никак не унимающихся аборигенов.

— И что теперь? На корабль? Или сообщим Косте, что нам нужна помощь? — Люда была всё ещё в шоке от случившегося. Особенно от того, что её — человека — прогнал с холма десяток мелких ящериц.

— Не стоит пока. Спокойно вернёмся, соберём по дороге образцы, спокойно изучим добычу… — Власов улыбнулся, вспоминая о лежащем в рюкзаке пленнике. — Может и договоримся.

— Юрий Валерьевич, Люда, — Мухаммед с силой потёр руки, собираясь с мыслями, — я бы не стал собирать образцы по дороге к «Вестнику» и вообще лучше полетел бы к нему. Если сородичи нашего пленника попытаются отбить его, то в тех зарослях мы их заметим только тогда, когда они к нам на головы заберутся.

— Юра, Мухаммед прав. Полетим сразу на корабль, потом, если что, с другой стороны острова листьев нарежем и насекомых наловим. — Людмила одобрительно похлопала Муху по плечу. — И пленника лучше бы поскорее достать из рюкзака.

— Хорошо, возвращаемся по небу. Всем достать оружие и быть готовыми к бою — мы всё ещё не уверены в том, что мышь не вернётся с подкреплением.

Теперь они летели клином — Власов впереди, Муха за его правым плечом, Людочка — за левым. Поначалу летели молча, оглядываясь, замечая опасность в каждом колебании тумана, в каждом колышущемся на земле листе.

Но чем ближе они подлетали к «Вестнику», тем сложнее становилось оставаться в напряжении. Листы всё чаще оставались листами, а еле заметные перемещения тумана — признаком того, что земляне наконец-таки смогут как следует рассмотреть остров.

Наконец, Людочка, некоторое время не сводившая взгляда с рюкзака Юрия, умилённо сказала:

— А они всё-таки хорошенькие. Мухаммед, ты со мной согласен?

Муха кисло кивнул. С его точки зрения проиграть хорошеньким существам размером меньше земной кошки, было позором худшим, чем проиграть существам такого же размера, но очевидно опасным.

Бой был выигран. Пусть ценой потери Вождя, но это можно легко исправить — если громадины живут в воздухе, то Летучие понесут на себе вооружённых существ, и на сей раз удача будет на их стороне; если же чужаки живут на суше или в воде, как и сами Наследники,— невелика беда, разведчики уже разбежались по Священному холму, ждут, и даже самому хитрому и быстрому листовому червю не ускользнуть от их взгляда.

Да даже если и не вернётся Вождь — что может быть выше и священнее, чем умереть во славу Холма?

[1] Длинный, узкий и плоский зонд, предназначенный для подводных исследований, вся передняя половина которого, фактически, является камерой, способной адаптироваться к глубинам от 0,5 до 30 км. Перемещается в воде, имитируя движения селёдочного короля, за что, в общем-то, и заслужила прозвище «селёдка».

Безымянная

Батискаф вертикально взлетел над поверхностью, завис на несколько мгновений и резко ушёл вправо, сначала превратившись в расплывчатое кольцо красных габаритных огней, а затем и вовсе пропав из виду. Сергей, в этот раз всё же нашедший в себе силы не провожать Кристину и Роланда в полёт, как в последний, с трудом оторвался от прохладного иллюминатора в рубке — драгоценное время, исчезновение которого он в последнее время ощущал всё отчётливее, не стоило тратить по пустякам.

Дело, одновременно и простое и сложное, ждало его в лаборатории — отгороженной тонкой стенкой половине первого научного отсека, ослепительно-белые стены и потолок которой покрывал хитрый состав, препятствующий размножению большинства известных человечеству микроорганизмов, способных существовать в условиях «Дружбы».

В центре, на таком же ослепительно-белом, как и стены, столе, лежал монотонно-серый Змей, надёжно зафиксированный у окончания хвоста и там, где грудная клетка, сужаясь, плавно переходила в голову. Его голову и шею пятнали разноцветные нашлёпки электроэнцефалографа, которые Сергей, не зная точно, где находится мозг существа, просто симметрично расположил во всех зонах, в которых мог бы находиться мозг разных земных животных. К сожалению, сохранность тела первого Змея оставляла желать лучшего, да и инструменты у Елизаветы были лишь самые основные, так что точных данных о строении нервной системы Змеев у землян не было.

По оставшейся части Змея симметрично расположились датчики кардиографа — искать сердце или что-то подобное тоже приходилось методом научного тыка.

Бросив взгляд на идеально чистую поверхность стола, Сергей внимательнейшим образом изучил табло обоих «графов» и задумчиво постучал пальцем по переносице. Змей по-прежнему не двигался, не выделял тепла или каких-то веществ, не проявлял электрической активности, в общем, не делал совершенно ничего свойственного земным живым организмам. Всё это косвенно подтверждало теорию Роланда о сработавшем автозапуске и о том, что Змей — что-то вроде простенького киборга. К собственному искреннему сожалению, Сергей никак не мог так же легко и просто вычеркнуть инопланетянина из списка существ, которым не следует причинять излишних страданий, и сразу приступить к вскрытию. Ибо существо, рождённое в неизвестных условиях, могло обладать жизненными циклами, сколько угодно отличающимися от привычных землянам.

— Полная визуализация. Наращивать мощность до тех пор, пока изображение не будет получено. — Вделанная в потолок огромная лампа мультисвета, способная не только светить, но и генерировать рентгеновское и ультрафиолетовое излучение, мигнула, отзываясь на команду Сергея. Одновременно мигнул связанный с ней генератор ультразвука, и засветился вделанный в стену экран: система создания полноценных изображений живых организмов заработала на полную мощность — впервые за эти несколько дней.

Первое время доктор Демидов, не желая рисковать жизнью подопытного, использовал лишь весьма щадящие параметры рентгена и ультразвука. Увы, на малой мощности