Ему нравилась ее прямота, и он надеялся, что с возрастом она не лишится этого качества.

— Так спрашивай.

Миа подставила парус ветру как настоящий профессионал, лицо ее при этом было задумчивым. Затем неожиданно они ухнули под волну и Форда окатило с ног до головы брызгами. Миа расхохоталась, и для Форда это был самый красивый звук в мире.

— Ты быстро учишься, — сказал он, вытирая лицо футболкой. — Джекс до сих пор не умеет толком ходить под парусом.

Она улыбнулась, в глазах ее мелькнула гордость.

— Тара сказала, ты был лучшим из лучших.

— Она так сказала?

— Да. И по‑моему, ты ей нравишься.

Форд засмеялся, а Миа нет. Она посмотрела на него честными глазами.

— У меня есть пара вопросов, и я хотела бы задать их прямо сейчас.

— Валяй.

— Первый может показаться несколько бестактным.

— Спрашивай.

— У меня есть какие‑нибудь генетические заболевания, к которым следует быть готовой?

— Нет, если не считать раздражительность. Моей бабушке девяносто, и она очень раздражительна. — Форд улыбнулся. Надо будет слетать к ней до конца лета и познакомить с Миа. — Уверен, ты ей понравишься. Что еще?

— Ты боишься чего‑нибудь?

— Нет.

Миа усмехнулась.

— Какой типичный ответ для мальчишки. Все чего‑то боятся: пауков, змей, высоты…

— Ну вообще‑то я боюсь лягушек.

Миа удивленно посмотрела на него:

— Да ладно.

— Говорю тебе. И это Сойер во всем виноват. Нам тогда было по десять. Мы сказали его отцу, что он останется у меня, а его бабушке — что у него, а сами взяли палатку и пошли на природу.

— Сами по себе?

— Да, и той ночью он натаскал в мой спальный мешок лягушек. Когда я залез внутрь, они стали ползать по мне. Слизкие ублюдки. — Он поежился. — Вот до сих пор терпеть их не могу.

Миа улыбнулась, но ее улыбка быстро сошла на нет и она внимательно посмотрела на него. Это у нее было от Тары.

— А больше ты ничего не боишься?

Он почувствовал, что и ему уже не весело. Ведь она спрашивала серьезно, значит, и он должен быть серьезным ради нее.

— Ну вообще‑то есть кое‑что.

Она заглянула ему в глаза.

— Что?

— Я боялся, что никогда тебя не увижу.

— Тогда тебе повезло, что я тебя нашла, — с сияющими глазами прошептала она.

— Повезло, — согласился он.

Поскольку Миа должна была выйти на работу в полдень, они направились обратно к пристани. Форд подсказывал ей, когда убрать парус, когда завести мотор и как пришвартоваться. Она с легкостью прикрепила швар‑товочный фал, и Форд почувствовал гордость — это было у нее от природы. От него.

Тара вышла из домика на пристани с несколькими папками в руках. Увидев их, резко остановилась. Она выглядела усталой и подавленной, и Форд знал, что на то есть веская причина. Работа в гостинице и кафе кого угодно вымотает. А тут они с Миа, только что с яхты, с беззаботными счастливыми лицами, как будто нет на свете никаких других дел.

Годами Форд работал над этим образом жизни. Ему нравилось жить просто и получать от всего максимум удовольствия. Никаких стрессов, никаких забот. Ему нравилось не беспокоиться по пустякам. Ты можешь волноваться о чем угодно — о семье, о еде, — но нужно быть реалистом и не ставить перед собой заоблачных целей.

Он прекрасно понимал, что дочь серьезная угроза его привычному образу жизни. Однако он не испытывал ни ужаса, ни беспокойства, с которыми боролась Тара из‑за своих новых отношений с Миа. У них есть дочь, которой они нужны, поэтому и она была ему нужна. Плоть от плоти, кровь от крови, и никто не мог забрать этого у них.

— Хороший день для парусной прогулки, — сказала Тара.

Миа усмехнулась и спрыгнула с лодки.

— Ага. Ехали бы вдвоем.

Тара попятилась.

— Я не могу, я очень занята. Мы… на самом деле мы…

— Но ведь Хлоя и Мэдди в гостинице. — Миа бросила на Форда хитрый взгляд.

Нет, ну только посмотрите на нее!

— Кроме того, бьюсь об заклад, что обед ты уже приготовила, ведь так?

— Индейка с ягодным соусом и клюквенный пирог, — признала Тара.

— Вот видишь. — Миа подтолкнула Тару к лодке и подмигнула Форду.

Его дочь, оказывается, настоящая интриганка.

— Все под контролем, — сказала она Таре. — Так что поезжай, и чтобы я тебя не видела здесь по меньшей мере час.

Форд с трудом удержался от улыбки. Ну еще бы. Ими командует девочка вдвое младше.

— Пойдем, — сказал он Таре, протягивая руку, — покатаемся.

— Но ты же только что из плавания.

— Могу заниматься этим весь день, и кроме того, как Миа и сказала, там просто чудесно. Всего час, Тара, всего час.

— Но мне это нужно сделать.

— Тебе всегда столько нужно. — Он медленно, но твердо затащил ее на борт. — Что, струсила? — спросил он, прижав губы к ее уху.

— Конечно, нет.

— Всего час, — повторил он, отвязывая швартовоч‑ный фал.

— Ну ладно, мне пора, всем пока, — попрощалась Миа и побежала в гостиницу.

Тара смотрела ей вслед.

— Из нее получился бы хороший адвокат.

— Да уж.

Тара взволнованно посмотрела в глаза Форду.

— Я боюсь, мы слишком много ей позволяем: это может привести к разочарованию.

— Хватит беспокоиться о том, что ты не можешь держать под контролем. Хватит вообще думать. На ближайший час ты будешь жить одним моментом.

Она колебалась.

— Ну что такое? Все еще боишься остаться наедине со мной?

Тара поморщилась, выдав себя с потрохами, и он рассмеялся.

— Всего час, Тара. Что за беда, если мы проведем вместе один час?

Она посмотрела на него глазами, полными недоверия.

— Ты что, шутишь?

Форд улыбнулся невинной улыбкой, но она не обманулась, хотя и кивнула.

— Ладно. Но только без дураков.

— А поконкретнее?

— Нагишом не ходить.

— Черт. А у меня были планы. — Он махнул рукой в сторону кокпита, и она подозрительно посмотрела на него.

— А ты умеешь? — спросила она.

— Что? Ходить под парусом?

— Да нет, — рассмеялась Тара, и это был приятный звук. — Показывать стриптиз?