Когда парнишка упомянул имя Миа, в его голосе появились странные нотки, которые Форд сразу узнал. Карлос был по уши влюблен в его дочь.

Они пошли на кухню вместе и еще до того, как зашли в помещение, почувствовали запах сгоревшего рагу.

На кухне работал вентилятор и горели две ароматических свечи, но толку было мало. Комната выглядела словно после взрыва. Столы завалены грязной посудой и остатками продуктов. Тара стояла у плиты с лопаткой в руках. Заметив Форда, она прищурилась и покрепче ухватила лопатку, приняв воинственный вид.

— Ты…

— Я, — согласился он, ведь всего несколько часов назад она лежала под ним голая и выкрикивала его имя в порыве страсти. Но теперь она снова стала «стальной магнолией».

— Сладенький мой, — сказала Тара раздраженным голосом, — шел бы ты куда подальше.

Пару недель назад после такого заявления Форд решил бы, что она не хочет его видеть как минимум в радиусе сотни километров, но сейчас он знал правду.

— Просто хотел помочь.

— С сандвичами я как‑нибудь сама справлюсь. Но спасибо.

Другими словами, «отвали».

Карлос бросил на него красноречивый взгляд, словно пытаясь сказать: «Я же тебе говорил». Затем они многозначительно переглянулись с Миа.

— Ну… я смотаюсь в город, проверю почту и закажу пропан для кухни, — проговорил Карлос.

— Я помогу, — тут же вызвалась Миа.

Молодежь.

— Нет! — выкрикнули Тара и Форд хором.

Карлос вздохнул и вышел через заднюю дверь. Миа раздраженно посмотрела на Тару, взяла две вазы с цветами и вышла с ними через главный вход, чтобы поставить в вестибюле.

Когда она ушла, Тара покачала головой.

— Ну почему никто не предупреждает, что воспитывать тинейджеров так же сложно, как прибивать медузу гвоздем к дереву?

Форд негромко рассмеялся.

— Наверное, это из‑за того, что знай люди о том, каково это, они бы просто перестали размножаться.

— Он так смотрит на нее, — сказала Тара раздраженно. — Так…

Рискуя своей шеей, Форд подошел к ней сзади и обнял за талию.

— Так же, как я смотрю на тебя? — прошептал он ей на ухо, наслаждаясь тем, как она поежилась от удовольствия. Впрочем, Тара все же оттолкнула его.

— Перестань.

— Раньше ты не так говорила. Ты говорила: «О, Форд, еще, еще, глубже…»

Дальше он говорить не смог, потому что получил локтем под ложечку.

— У меня есть гораздо более важные дела, и некогда мне вспоминать наши шалости… Кроме того, есть проблемы посерьезнее.

— Я бы не стал называть то, что случилось между нами сегодня, проблемой, — сказал Форд и поцеловал ее в щечку.

Она снова оттолкнула его, настроение ее резко изменилось.

— У нас с тобой особое задание, Форд, и называется оно «как удержать нашу дочь подальше от постели Карлоса».

Он поморщился.

— Нет, без шуток, парень неплохо работает, и я ему за это благодарна. Он серьезно относится к делу, но и к нашей дочери тоже серьезно. Ты слышишь меня?

— Милая, да тебя уже весь дом слышит.

Тара покачала головой.

— Этого не должно случиться, Форд, не в мою вахту. — Она ткнула в него пальцем. — И не в твою.

Он повел бровью.

— Ты не видишь в этом некоторой иронии?

— Разумеется, да, только чихать я хотела на иронию.

Форд аккуратно отобрал у нее оружие — лопатку — и снова обнял ее так, чтобы на случай насильственных действий, смог остановить ее.

— Даже если кто‑то попытался бы запретить нам встречаться, мы бы нашли выход.

— Может быть, и нет.

— Нашли бы, — повторил он. — Я был очень упертым.

Тара вздохнула.

— Да, ты был хитрой задницей.

— Но тебе нравилась моя задница.

— Да, — согласилась она. — Все так, хотя это не лучшая твоя часть… — О черт! — Тара принюхалась и бросилась к духовке. — Что, опять? Я снова сожгла еду! — Она надела варежку и достала из духовки противень с подгоревшим хлебом.

Они услышали торопливые шаги, и тут же дверь распахнулась.

— Пожар! Пожар! — кричала Хлоя с огнетушителем в одной руке и ингалятором — в другой.

Увидев подгоревший хлеб, она остановилась как вкопанная и облегченно вздохнула.

— Боже, Боже правый, я думала, мы снова сожжем гостиницу дотла.

Тара медленно опустилась на стул.

— У меня никогда ничего не подгорало, а сегодня я сожгла третье блюдо. — Она посмотрела на них удивленными глазами. — Что со мной случилось?

Впрочем, Форд и Хлоя были не настолько глупы, чтобы отвечать на этот вопрос. Форд налил Таре большой стакан вина и заглянул в холодильник. Меньше чем через три минуты в сковородке шипело масло, а Форд нарезал ломтиками чеддер для сандвичей гриль.

— Это слишком просто, — сказала Тара, отставляя в сторону вино.

— Что поделаешь, — заметил он. — Но мы немножко усовершенствуем рецепт.

— Ты пытаешься все исправить? — спросила она.

— Пытаюсь.

— У тебя вошло в привычку помогать мне. — В ее взгляде появилось что‑то новое, и Форд с надеждой подумал, что она наконец‑то разглядела его настоящего.

Любовь — это когда кто‑то возносит тебя на пьедестал, а когда ты падаешь, то тебя успевают поймать.

Тара Дэниелс

Лето было в самом разгаре, наплыв туристов увеличился, жаркие, длинные и ленивые дни сменялись такими же жаркими и ленивыми днями.

Каждую среду по вечерам на набережной играла музыка, и Форд открывал выездную торговлю своего «Любовного гнездышка», наняв для этого Карлоса. И вот как‑то вечером он приехал проверить, как обстоят дела, ожидая увидеть, как Карлос в поте лица работает с клиентами.

Но тут увидел, как Карлос в поте лица работает с языком Миа.

Они были так увлечены, что не заметили приближение Форда, и ему пришлось кашлянуть.

Ноль эмоций.

Ему пришлось кашлянуть снова, на этот раз с ноткой раздражения в голосе, и эти двое отскочили друг от друга.

— Ой, — сказала Миа, запыхавшись и вытирая ладонью влажный рот… — Мы просто…

Форд повел бровью, с любопытством ожидая окончания фразы, но Миа не знала, что сказать.

— Просто поверяли друг у друга гланды, — закончил он за нее.

Миа поморщилась, а Карлос взял ее за руку.