По сравнению с авиацией и моторизованными войсками немецкая артиллерия находится в плачевном состоянии. Конечно, имеется очень много больших самоходных пушек, но обычно используемая защитная 88-мм пушка полевой артиллерии слишком тяжела и слишком громоздка. Пять лет – небольшой срок для проектирования и производства пушки. За это время немцы сосредоточились главным образом на зенитных орудиях, но последняя война со всей очевидностью продемонстрировала важную роль легкой артиллерии. Именно легкая артиллерия вселяет в пехоту необходимую уверенность на поле боя. 88-мм зенитная пушка отлично выполняет свои задачи; у нее большой радиус действия и огневая мощь, но, как я говорил, она слишком тяжела для использования на поле боя.

Насколько я знаком с фактами, Германия взялась за создание артиллерии с широким размахом лишь с 1938 года. Фактически это началось лишь тогда, когда нацисты взяли под свой контроль заводы «Шкода» в Богемии после чешского кризиса 1938 года. Уже в Первой мировой войне заводы «Шкода» играли огромную роль в воружении армий Германии и ее австрийских союзников. Крупп никогда не производил минометы, только «Шкода».

В заключение я еще кое-что хотел бы сказать о немецком оружии. Сегодня Германия располагает очень хорошей особой сталью, которую можно обрабатывать на заводах гораздо быстрее, чем раньше, но нет специализированного оборудования. Следовало построить все необходимое до начала войны, однако не хватило времени. Эта брешь в немецком военном производстве, вероятно, и является ключом к попыткам нацистов решать все вопросы блицкригом. Желание применить к другим странам метод быстрого прорыва и захвата, который привел к успеху в Польше, было наглядно продемонстрировано. Чисто внешним свидетельством является тот факт, что эскадрильям немецких бомбардировщиков разрешили при нападении пренебречь любыми представлениями о человечности, к чему всегда и стремился Геринг. Для меня самым страшным примером явился Роттердам. Большой торговый город, давний близкий сосед Германии, где многие здания находились в собственности немцев. Невозможно описать словами, какие разрушения претерпел этот город. Не могу представить, чтобы французы столь же безжалостно разрушили бы Страсбург. Все это еще раз демонстрирует стремление быстро продвигаться вперед; в этом причина повсеместного насаждения страха. В будущем ни один немец не посмеет без стыда показаться за границами Германии.

Некоторое время тому назад, когда маршал Ворошилов казался угрозой сталинскому режиму, в Германии ходили слухи, что Сталин принимал Ворошилова только в том случае, если он являлся без оружия. Не знаю, как ведет себя ныне Гитлер; заставляет ли он перед аудиенцией обыскивать генералов и забирать у них оружие, но он точно им не до конца доверяет. В любом случае Гитлера охраняют с абсурдным рвением. Несомненно, читатель знаком с историей, которую часто рассказывал бывший французский посол в Берлине М. Франсуа-Понсе: в один из его визитов к Гитлеру свалился цветочный горшок, и тут же в комнату через все двери ворвался десяток эсэсовцев.

Правдива эта история или нет, но она иллюстрирует меры безопасности, принимаемые Гитлером. В наши дни Гитлер может делать все, что пожелает, не опасаясь никакой оппозиции; и он вверг страну в эту войну. Однако я уверен, что он войну не выиграет и сам будет в этом виноват.

Трудно оспаривать тот факт, что такой выдающийся промышленник, как Фриц Тиссен, имел возможность судить о состоянии вооружения Германии. Хотя он мог не знать кое-что из того, что делалось в нескольких отраслях немецкой военной индустрии, его утверждениям о качестве немецкого оружия следует доверять. Он говорит, что это качество не равнозначно, и к началу войны не был выполнен ряд экономических условий, необходимых для ровного функционирования немецкой военной машины в случае продолжительного конфликта. Однако первый этап военных действий на Западе продемонстрировал возможности немецкой армии, в особенности экономического характера. И эти возможности были учтены теми политическими группами в Германии, которые считали возможным применить методы, использованные в Польской кампании, к войне против западных демократий. Нет необходимости разъяснять, что война, решающая судьбы миллионов, не должна основываться на таких умозрениях. Однако Адольф Гитлер действительно сумел завоевать Бельгию и Голландию блицкригом и заставил Францию подписать не очень достойный мир, и все это с не до конца оснащенной армией, как, вероятно, вполне обоснованно описал Фриц Тиссен. Эти факты, пожалуй, подтверждают теорию о том, что до сих пор исход войны Гитлера в Западной Европе решался не силой оружия, а скорее беспринципной деятельностью «пятой колонны» и предательскими актами ее союзников в Бельгии, Голландии и Франции.

Объявляя войну Польше, Гитлер и его советник Иоахим фон Риббентроп не предвидели, что на этот раз Франция и Великобритания примут их вызов. Даже после Польской кампании, до самого последнего момента перед нападением на Запад Гитлер надеялся, что сможет манипулировать обеими союзными державами с помощью дипломатии и пропаганды. Однако, осознав тщетность своих усилий, он поставил все на одну карту. Проигнорировав самые торжественные обязательства, он вторгся в три нейтральных страны, осуществив самое грозное в истории нападение на две самые могущественные западные державы. Он начал «тотальную войну» со всеми ее страшными последствиями в Западной Европе, включая мой родной Рейнланд.

Я абсолютно убежден в том, что Гитлер проиграет эту войну. Однако отрицающие все общепризнанное нацисты не уклонились от варварского нападения на европейскую цивилизацию в целом. До самого опубликования документов с моим протестом против войны во мне еще теплилась надежда на то, что войну остановят, если не сам Гитлер, то хотя бы те, кто еще не растерял чувство ответственности; остановят на краю пропасти, куда безрассудство нацистского лидера привело целый народ. Но остались ли в Германии люди, думающие о будущем? И если да, то что они могут сделать?

Ответственность за эту тотальную войну, за это нападение на все человеческие и христианские ценности западной цивилизации несут нацистские лидеры, и только они. Именно они рискнули всем будущим Германии. Они заботятся о своих личных интересах, интересах своей партии, своем тираническом господстве, но не о благе страны, правление которой они узурпировали.

И все же я должен признать, что до настоящего момента никому не удалось их удержать. Немецкая армия исполняет их волю.

Что касается меня, то это преступление положило конец всем сомнениям, которые, может быть, у меня еще оставались. Европа не переживет еще одну современную войну. Необходимо сделать все, чтобы отныне война стала невозможной. На карту поставлено будущее человечества, ибо разрушение и уничтожение Западной Европы навсегда иссушит духовные источники, из которых выросла наша цивилизация и к которым она припадает снова и снова.

Основывая империю, Бисмарк сравнивал немецкий народ с всадником: «Посадите его в седло, и он поскачет». Это слова дерзновенного государственного лидера, уверенного в немецком народе. Однако его дерзость сочеталась с расчетливостью и осторожностью. Двадцать лет Бисмарк неустанно следил за своим всадником – показывал ему, как преодолевать препятствия, но в то же время не давал споткнуться и уклониться на опасные тропы. На каждом повороте Бисмарк сознавал трудность обеспечения сносного существования новой империи в европейских рамках. Он никогда бы не воспользовался ницшианским принципом «жить с риском» для политики великого государства. Он принял все меры предосторожности для обеспечения политической стабильности рейха. Он сам написал конституцию. Прусская монархия должна была уравновешивать федеральное государство, но федеральная форма правления ограничивала влияние Пруссии в Германии и вынуждала императора принимать во внимание интересы каждого отдельного государства. В высшем федеральном органе, Имперском совете, голоса правящих князей нескольких государств уравновешивались голосом короля и императора. С другой стороны, рейхстаг, избранный всеобщим голосованием, должен был поддерживать и контролировать центральное правительство через народную волю. Для такой унифицированной и централизованной республики, как Франция, подобный орган кажется слишком громоздким, но он соответствует историческому развитию и разнообразию Германии, Германии, которую дерзкие и успешные интриги Бисмарка объединили в великое современное государство.