— Ну, это мы ещё посмотрим, мадемуазель, — пробурчал Чарльз.

Может, для этой бесстыжей девицы подобная истина и является открытием, но не все мужчины с резвостью зверей кидаются на полуголых красоток. Среди английских моряков попадаются и такие, что ещё не потеряли стыд.

— Боже, какой стыд!.. — шептала Долли.

Под взглядом высокомерного соседа она еле смогла дойти до калитки. Как же её угораздило попасться в чужом саду, словно дворовой девчонке, да ещё грохнуться в обморок от страха? Откуда взялась мысль, что англичанин похож на Островского? Только цветом волос и глаз, а лицо у него — совсем иное.

Лицо незнакомца своими чеканными чертами напоминало старинную камею, впрочем, не совсем так — в нём не было и намека на утончённость и изящество. Тёмные глаза искрили бешенством, на покрытых золотистым загаром скулах проступили желваки, а губы кривились в презрительной усмешке — незнакомец был красив, как демон, и так же безжалостно грозен.

— Пропади ты пропадом, — раздражённо пожелала Долли в темноту ночи, но совесть шепнула, что она виновата сама.

Красивый сосед принял княжну за воровку. Он имел на это право — Долли сама дала повод усомниться в своей честности. Надо бы исправить эту оплошность. На завтрашний бал принц-регент собирает всю английскую знать, скорее всего, и сосед получил приглашение. Долли извинится перед ним, как только его представят официально. А если они вдруг разминутся, обязательно найдётся другой способ попросить прощения. Придумав выход из положения, Долли повеселела и, перепрыгивая через ступени, побежала к себе.

Сняв драгоценности, она уложила их в ларец, а сама подошла к зеркалу. Что бы она подумала, встретив женщину, одетую в сарафан на голое тело, ночью в своём саду? Долли уже знала ответ, и он ей совсем не нравился — сосед должен был посчитать ночную гостью абсолютно доступной. Но такой вывод разжёг в княжне гнев. Каждый всё понимает, исходя из собственной порочности! Долли знала, что её намерения чисты и ей не в чем оправдываться. Единственное, в чём она виновата, так это в том, что зашла в чужой сад без разрешения. Вот за это она и попросит прощения! Впрочем, зачем спешить? Может, вообще извиняться не придётся… Долли сменила сарафан на ночную сорочку, улеглась в постель и с чистой совестью уснула.

Волнение не отпускало Долли. Конечно же, она не нуждалась в светском успехе, но остаться незамеченной на первом балу стало бы унижением. Все в доме так старались, наряжая её. Да и новая прическа из кос и локонов оказалась весьма удачной, подчеркнув идеальные скулы и высокую шею Долли. Она повертелась перед зеркалом и осталась довольна: платье сидело изумительно, а полученный вчера от брата жемчуг мягко сиял на шее и в ушах.

— Браво! — восхитилась заглянувшая в комнату Катя. — Ты так хороша, что на балу затмишь всех.

— Ну, красивее тебя всё равно быть невозможно, — вернула комплимент Долли.

Она совсем не кривила душой. Молодая княгиня в платье цвета слоновой кости, с великолепным рубиновым гарнитуром на шее, в ушах и на запястьях выглядела королевой. Катя улыбнулась:

— Вот и отлично! Станем рядом, и пусть гости заключают пари, кто из нас красивее. Я поставлю на тебя, ты — на меня, а выигрыш поделим пополам. Здесь, в Англии, пари считается главным местным развлечением.

До Хартфорд-Хаус Черкасские добирались недолго. Учитывая, что бал должны были почтить своим присутствием три монарха и сонм владетельных князей, Долли ожидала увидеть огромный и роскошный дворец, но дом не произвел на неё особого впечатления. Грубоватое трёхэтажное здание из тёмного камня не отличалось ни красотой, ни изяществом, оно даже не выглядело большим и, уж конечно, не шло ни в какое сравнение с особняками на Аппер-Брук-стрит. Но, вступив вслед за братом и невесткой в вестибюль с тёмными мраморными колоннами и изумительной красоты лестницей, Долли поняла, что в этом доме было главным: всё здесь сочеталось в безупречной гармонии. Даже гвозди оказались произведением искусства, и это совсем не походило на изысканно-блёклую обстановку английских гостиных — Хартфорд-Хаус сверкал и играл яркими красками.

«Изумительно! — мысленно признала Долли. — Нужно взять на вооружение. Только как успеть всё здесь рассмотреть и запомнить?»

Маркиз Хартфорд — весёлый толстяк немного за шестьдесят — и его милая жена, имевшая в Лондоне славу превосходной хозяйки, встречали гостей, стоя на красной ковровой дорожке у основания лестницы. Хозяева дома любезно приветствовали Черкасских, а Долли, наблюдавшая за Хартфордами из-под опущенных ресниц, заметила быстрый взгляд, брошенный маркизой на рубины Кати.

«Вот так-то! Съели? У вас небось таких нет», — злорадно подумала княжна. Презрительный взгляд английского соседа до сих пор жёг ей кожу, и немного подтрунить над его соотечественниками оказалось делом очень даже приятным.

Черкасские поднялись по лестнице в овальный бальный зал, где, ожидая приезда государей, собралось множество гостей. Стоявшая рядом с мужем-посланником графиня Ливен приветственно помахала Долли рукой.

Алексей повёл своих дам к Дарье Христофоровне. Он и Катя на ходу здоровались со знакомыми. Старшим по возрасту князь представлял свою сестру, а молодых сам знакомил с Долли. Пока они добрались до посланника с супругой, в голове девушки уже сварилась настоящая каша из имён и титулов. Долли схватилась за руку графини Ливен как за спасательный круг:

— Ваше сиятельство, я уже всех перепутала, что мне теперь делать?

— Ничего… Улыбайся и обращайся ко всем, чьи имена забыла, просто на «вы». Тебе нужно запомнить только троих: императора Александра, короля Пруссии Фридриха Вильгельма и Георга — английского принца-регента. С этим ты с лёгкостью справишься.

Долли успокоилась и повеселела. В поисках знакомых лиц она оглянулась по сторонам. В нескольких шагах, не решаясь подойти, стоял Михаил Печерский. Он кидал на Долли умильные взгляды и корчил жалостливые рожицы. Она чуть не расхохоталась. Скрывая неуместное веселье, Долли прикрыла лицо маленьким перламутровым веером, хотя и подозревала, что её развесёлую ухмылку всё равно не спрятать.

Эта сияющая улыбка и впрямь слишком бросалась в глаза и как магнитом притягивала взгляд герцога Гленорга. Чарльз приехал сюда уже час назад и, встретив старого друга — сына хозяев, графа Ярмута, которого в весёлой компании принца-регента любовно называли Рыжей Селёдкой, — отошёл с ним в одну из задрапированных бархатом ниш с креслами и стульями. Друзья уже выпили не один бокал и теперь перешли к задушевной беседе (Чарльз слушал, а Ярмут сплетничал о прибывших гостях).

— Вон, видишь представительного мужчину в вицмундире и рядом с ним высокую брюнетку? — вопрошал Ярмут. — Это — русский посланник граф Ливен и его жена Долли — неизвестно еще, кто из них двоих на самом деле является истинным дипломатом. Впрочем, по официальной версии, графиня держит лучший в городе литературный салон, и моя матушка всякий раз меняется в лице, когда кто-нибудь в её присутствии начинает говорить о меню «Русских ужинов» леди Ливен. Боком к посланнику стоит высокий брюнет в гусарском мундире — светлейший князь Черкасский, адъютант и доверенное лицо императора Александра. Рядом с ним жена — молодая шатенка в рубинах, уже отравивших ядом зависти всех наших дам, а девушка в вышитом платье — его сестра.