— Вы сами виноваты, зачем говорили про Катю, — прошептала Долли, которой в этот миг показалось, что она вот-вот умрет.

— Здесь вы правы, — честно признал герцог, — и мне за несдержанность придётся расхлёбывать ту кашу, что заварили вы. Чтобы спасти положение, у нас есть единственный выход: представить всё это как ссору влюбленных. Сейчас мы оба подойдём к князю Черкасскому, я попрошу у него вашей руки, и на этом скандал будет исчерпан. Я не стану предъявлять на вас супружеских права, а через год мы разведёмся на том основании, что у нас нет детей. Я верну вам приданое, и мы забудем этот страшный сон. Другого выхода я сейчас не вижу.

Долли казалось, что её сердце разорвётся от отчаяния. Не сдержав свой поганый язык, она погубила всю семью… Княжна хорошо помнила опалу, в которую уже однажды попадал Алексей. Больше четырёх лет просидел брат в Ратманове. И теперь всё повторится?

— Лучше бы меня убил Островский, — по-русски прошептала Долли.

— Ну, что решили? — Голос высокомерного соседа звучал холодно.

— Я согласна, — уже увереннее ответила Долли, хотя от страха ей хотелось плакать. — Только на один год.

— Договорились!

Герцог поднял свою невесту со стула, но княжна не стояла на ногах, а болталась в его руках как тряпичная кукла.

Не зная, как расшевелить барышню и вернуть краски на её мертвенно-бледное лицо, Чарльз не смог придумать ничего умнее поцелуя.

— Благодарю за оказанную мне честь, княжна, — вежливо сказал он и поцеловал тёплые губы.

Долли не сопротивлялась и не отвечала, но её губы приоткрылись, и эта мелочь вдруг разожгла в герцоге такую страсть, что он непроизвольно прижал «невесту» к себе. Поцелуй всё длился, это уже казалось наваждением, а потом губы девушки дрогнули, и она ответила Чарльзу… Ощущения стали неимоверными. Боже милосердный, да разве такое бывает?!

Герцог отстранился от Долли и вгляделся в её лицо. Девушка выглядела ошеломлённой, но краски вернулись на её щеки, а рот вновь стал ярким.

— Всё, идем! — скомандовал Чарльз. — Вы можете молчать, только кивните, когда вас спросят, согласны ли вы стать герцогиней Гленорг.

Взяв Долли за руку, он вывел её из-за занавесей. По числу праздно бродящих вокруг ниши гостей стало понятно, что скандал уже расцвёл пышным цветом. Навстречу сестре спешил князь Алексей.

— Долли, пойдём! — жёстко приказал Черкасский.

— Прошу, ваша светлость, уделите мне несколько минут вашего драгоценного времени, — громко заявил герцог, не отпуская девушку.

Князь Алексей заметно побледнел.

— Слушаю…

— Я прошу руки вашей прекрасной сестры. Я — герцог Гленорг, ваш сосед по Аппер-Брук-стрит. Справки о моей родословной, моих титулах и моём состоянии вы можете навести у принца-регента. Я восхищаюсь княжной и готов на всё, чтобы только получить её руку.

Черкасский явно оторопел, он молча переводил взгляд с англичанина на сестру, не зная, как поступить, но потом всё-таки спросил:

— Долли, ты хочешь выйти замуж за герцога Гленорга?!

— Да…

Вокруг собралась толпа, и все три присутствующих в зале монарха тоже направлялись сюда же. Взглянув в чёрные глаза английского соседа, Алексей Черкасский вдруг уловил в них поддержку и сочувствие.

— Примите предложение, — шепнул герцог, — все вопросы мы решим потом, с глазу на глаз.

Толпа расступилась перед императором Александром, за ним подошёл принц-регент, прусский король наблюдал издали.

— Алексей… — В тоне и взгляде императора явно читался вопрос.

— Ваше императорское величество, герцог Гленорг сделал предложение моей сестре.

— Самый стремительный дебют на моей памяти, — хмыкнул Александр Павлович. — И что ты ответил?

— Прошу прощения, ваше императорское величество, — обратился к императору Чарльз. — Я увидел княжну в день её прибытия в Лондон и влюбился с первого взгляда. Я — сосед князя, наши дома на Аппер-Брук-стрит стоят рядом. Любуясь гуляющей в саду соседкой, я понял, что должен как можно скорее сделать предложение, пока меня не опередили, ведь при такой красоте княжны это было бы неизбежно.

— Да, наши русские девушки очень красивы, — согласился оттаявший император.

— Кузен, я прошу у вас руку вашей подданной для герцога Гленорга, — вступил в разговор принц-регент.

— Решать будет брат девушки, я лишь могу присоединиться к вашей просьбе, — ответил Александр Павлович и вопросительно глянул на своего флигель-адъютанта.

Все понимали, что выхода у Черкасского просто нет, он мог ответить только согласием. Громко, чтобы слышали все, Алексей объявил:

— Как опекун сестры, я принимаю предложение герцога Гленорга.

— Поздравляю! — обрадовался император. Ему вторил принц-регент.

Мужчины жали руки жениху, дамы обнимали невесту, и лишь смертельно бледная Катя так и осталась сидеть у стены. Вытерпев ещё четверть часа, Черкасские в сопровождении новоиспеченного жениха уехали домой.

Перед отъездом герцог подошёл к своему другу Ярмуту и, церемонно наклонив голову, сказал:

— Граф, я приношу свои извинения за нервное высказывание моей невесты — княжна ожидала предложения руки и сердца, а я не мог найти нужных слов, чтобы выразить глубину моих чувств. Я надеюсь, что вы и ваши достопочтенные родители станете почётными гостями на нашей свадьбе.

Рыжая Селёдка с видом глубочайшего удовлетворения выслушал самую наглую ложь, которую ему приходилось слышать в жизни, пожал герцогу руку и промямлил слащавую сентенцию об истинных чувствах. Потом он любезно проводил Чарльза до экипажа.

В экипаже Черкасских царило тяжкое молчание. Брат и невестка боялись задавать Долли какие-либо вопросы, а она просто не могла говорить. У ворот дома всё семейство догнал Гленорг. Он пообещал утром прибыть к князю Алексею для обсуждения брачного договора, простился с новой роднёй и направился к своему дворцу. Долли посмотрела вслед высокой широкоплечей фигуре и даже не смогла понять, что чувствует. Оставалось надеяться, что герцог окажется человеком чести и выполнит своё обещание через год отпустить фальшивую жену.

У порога спальни Катя попыталась начать разговор:

— Можно мне зайти и побыть с тобой?

— Давай поговорим завтра, сегодня я ещё не готова, — отказалась Долли. Объясняться сейчас было свыше её сил.

— Конечно, дорогая, как скажешь… — Катя была сама деликатность.

Долли толкнула дверь в свою спальню и, подойдя к кровати, ничком рухнула на покрывало. Случившееся забрало все силы, и княжна долго лежала, не в состоянии даже пошевелиться. Не заметив как, она заснула. И тут милосердная ночь послала Долли утешение: ей вновь приснился любимый сон, как она скачет на своём верном Лисе и целый табун легконогих коней летит следом.