– разведка не вскрывает планы стратегического противника,

– провести серьезную мобилизацию вооруженных сил власти не успевают,

– великий князь покидает столицу и практически сразу же теряет контроль над войсками и ситуацией»[347].

Любопытно, что автор имел в виду не нашествие Бату в 1237 г., а взятие Тохтамышем Москвы в 1382 г. Однако, как видим, за прошедшие от одного события до другого полтора века, изменились только название города: не Владимир, а Москва и имена главных действующих лиц, не Бату, а Тохтамыш, не Юрий Всеволодович, а Дмитрий Иванович. Ошибки, которые сделали русские, остались прежними.

Теперь подведем итоги, суммировав основные причины поражения Руси.

У монголов были: стратегический план, численное превосходство; лучшие, чем у русских, руководство, организованность, дисциплина, маневренность и скорость передвижения.

У русских были: плохая разведка; опаздывание с проведением мобилизации; отсутствие единого центра обороны, так как великий князь, покинув столицу, сразу же потерял контроль над войсками.

Кроме того, возможно, что кроме этих причин была и еще одна – психологическая:

«…причины поражения необходимо искать в иной плоскости – не столько в монголах, сколько в самих русских. “Военная мощь имеет четыре измерения: количественное – количество людей, оружия, техники и ресурсов, – писал С. Хантингтон, – технологическое – эффективность и степень совершенства вооружения и техники; организационное – слаженность, дисциплина, обученность и моральный дух войск, а также эффективность командования и управления; и общественное – способность и желание общества эффективно применять военную силу”[348]. Поражение русских от ордынцев в 1237—1241 гг. означало, что по большей части этих параметров военное дело чингизидской империи превзошло древнерусское. Попытаемся навскидку, в первом приближении, разобраться с этими четырьмя показателями. Итак, из того, что нам известно, можно заключить, что войско Батыя, безусловно, имело превосходство над русскими ратями, но не в разы и не в порядки. […] Вряд ли стоит сомневаться в том, что в распоряжении Батыя и Субэдэя войск было больше, чем у любого русского князя или даже коалиции князей, однако же не настолько, чтобы всякое сопротивление русских было изначально обречено на неудачу. […] В конце концов русские сражались в знакомой им местности, на родной земле, опираясь на многочисленные города-крепости со значительным посадским населением, которое могло активно участвовать в защите родных городов. Следовательно, можно сделать вывод, что не количественное превосходство ордынцев решило исход борьбы между Русью и Ордой. Тогда, быть может, дело упирается в технологическое измерение. Но и здесь тотального превосходства ордынских войск над теми силами, которые могли выставить русские княжества, не было. Безусловно, основная масса ополченцев из числа горожан и смердов была вооружена хуже, чем княжеские дружинники. Но и в монгольском войске далеко не все воины были тяжеловооруженными конными латниками, а при штурме городов шансы бойцов в известной степени уравнивались. […] Если где и имели монголы серьезное превосходство, если не тотальное, над русскими, так это в умении осаждать и брать города ускоренным штурмом. […] Однако любой город, лишенный поддержки извне, осажденный численно превосходящей неприятельской армией, во главе которой стоят решительные и умелые военачальники, рано или поздно должен был пасть. Значит, и это нельзя считать одной из основных причин неудачи русских.

Таким образом, не количественное и технологическое измерения предопределили неудачу Руси в борьбе с монголами. Ответ на вопрос о причинах поражения нужно искать в сфере организационного и общественного измерений – то есть, по большому счету, в сфере тактики и стратегии. […] Осмелюсь предположить, что едва ли не главная причина неудачи русских в этой злосчастной войне заключалась […] в “несерьезном” отношении к войне. Попытаюсь пояснить, в чем тут дело. На мой взгляд, подход к ведению войны со стороны монголов и русских был совершенно разным. Каковы были цели, ставившиеся русскими князьями в ходе боевых действий как между собой, так и с печенегами и половцами? […] Для чего дружинники выступают в поход – не для тотального разгрома и уничтожения неприятеля, а для того, чтобы добиться себе почестей, а князю славы. […]

В самом деле, если Русская земля была совместным владением одной княжеской династии, то какой смысл опустошать ее дотла, разорять своих потенциальных подданных, истреблять все живое? Но война, которую вели монголы, носила совершенно иной, намного более разрушительный и опустошительный характер. […] Тотальная война, обычная на Востоке и в Азии, для русских была внове, и они были не готовы к такому повороту событий ни морально, ни материально. Русские, испытавшие на себе непосредственное воздействие ордынской военной машины, были потрясены ее эффективностью и мощью. […] Неудачи в первых боях, падение Рязани и ряда других городов, жестокость и беспощадность завоевателей парализовало волю к борьбе русских князей, правящей и интеллектуальной элиты Древней Руси»[349].

Приложение 1

Потери сторон

На первый взгляд, подсчитать потери населения Руси от монгольского вторжения достаточно просто. Следует вычесть из численности населения Руси в 1237 г. численность– в 1241 г., разница и покажет количество убитых и угнанных в полон.

Однако мои попытки выяснить численность населения Руси в 1237 г. потерпели фиаско. Дело в том, что мнения историков по этому поводу различаются в разы:

5—6 млн – Б.А. Рыбаков, Л.Н. Гумилев;

5—7 млн – Б.Ц. Урланис;

7—8 млн – Б.В. Сапунов;

8,5 млн – Г.В. Вернадский;

10—12 млн – П.П. Толочко.

Вот один из примеров, как делаются подобные подсчеты:

«Попробую прикинуть численность населения Руси исходя из […] параметра: соотношения городского (то есть не сельско-хозяйственного) и сельского неселения. Понятное дело, что часть горожан все же вела какое-то сельское хозяйство, и потому просто списывать их со счетов огульно нельзя. Поэтому буду делать поправку, причем в большей степени для жителей малых городов.

В традиционных аграрных обществах количество людей, не занятых непосредственно в сельском хозяйстве, колеблется от 8 до 14 % от общей массы населения. Относительно большее число примитивное сельское хозяйство с низким добавочным продуктом “про персон” прокормить не в состоянии. Местом жительства такого непроизводственного населения, соответственно, и являются в основном города.

Какова была численность их населения? Возьмем классические данные. По оценке Тихомирова, в Новгороде жило в первой половине XIII века до 30 тыс. человек. Примерно столько же – около 20—30 тыс. могло проживать в таких крупных городах, как Смоленск, Чернигов, Владимир-Суздальский, Полоцк, Галич, Владимир-Волынский, Рязань и т.п. Итого – у нас есть около 10—12 перворанговых городов с общей численностью населения до 250—300 тыс. человек. Плюс не стоит забывать и Киев, в котором могло проживать до 40—50 тыс. человек. В общем, не сильно ошибусь, если предположу, что в крупных городах Руси жило до 350 тыс. человек.

Всего на Руси было около двух сотен городов, но население большинства