Польшу, Чехию и Венгрию), то есть примерно 60 тыс. человек, то абсолютная величина монгольских потерь в одной из решающих битв в Европе оказалась в пределах 2 тыс. человек.

Таким образом, возможная оценка потерь монголов за 1236—1242 гг. составляет порядка 15—20 тыс. человек…»[355]

Пара замечаний:

1. Скорее всего, количество монгольских воинов, погибших при осаде Козельска, преувеличено летописцем в 10 раз;

2. Автор никак не обосновывает свое предположение о том, что все потери монголов на Руси в 1237—1238 гг. равны их потерям под Козельском.

Д.Г. Хрусталев:

«Судя по всему, тумен Кулькана был разгромлен, что говорит о почти 10-тысячных потерях (убитые и раненые)[356]».

«Если под Коломной погибло до 10 тысяч, то в Рязанской земле, при осаде Владимира и других городов, вероятно, еще столько же»[357].

«Осада Козельска прибавила к ним еще как минимум 5 тысяч только убитыми. В общей сложности боеспособные части Чингизидов уменьшились примерно на 40 тысяч всадников, из которых погибших было до 25 тысяч»[358].

И еще два замечания:

1. Автор никак не обосновывает свое предположение о том, что потери монголов под Коломной были равны их потерям «в Рязанской земле, при осаде Владимира и других городов»;

2. Д. Хрусталев, так же, как и Храпачевский, слишком доверяет информации о потерях монголов при осаде Козельска, содержащейся в летописи.

В.Б. Кощеев:

«Нет оснований занижать потери монголов. Семинедельная осада маленького Козельска стоила им 4 тыс. убитыми. Эти данные не вызывают сомнения, так как восходят к монгольским источникам, о чем свидетельствует приводимое монгольское название Козельска – Злой город[359]. Недельные бои за более крупные Рязань и Владимир сопровождались не меньшими потерями. Особенно много монголов погибло в битве под Коломной, где пал Кулкан. […] Немало завоевателей погибло на рязанских рубежах, под Пронском, Москвой, Переяславлем и в других столкновениях.

[…] Примерно 30 тыс. человек, включая и санитарные потери, погибли на пути от Воронежа до Сити. Общие же потери завоевателей в этом походе, считая потери западного и восточного отрядов, можно оценить в 50 тысяч»[360].

К сожалению, автор (вероятно, невольно) вводит читателя в заблуждение. Дело в том, что монголы действительно назвали Бамиан Злым городом, но вовсе не из-за больших потерь, а из-за того, что под его стенами погиб внук Чингисхана.

Таким образом, мы имеем три цифры, характеризующие потери монголов в 1237—1238 гг., а именно: 8, или 25, или 50 тыс. человек. Единственное, что пришло мне в голову, – найти среднее арифметическое из этих цифр – 28 тыс. Теперь к этой цифре следует добавить некоторое количество монголов, погибших на Руси в 1239—1240 гг. Придется просто приплюсовать несколько тысяч, никак это не обосновывая, подобно тому как делали процитированные выше авторы. Например, 7 тыс. – и тогда общее число монголов, погибших при завоевании Руси в 1237—1240 гг., составит 35 тыс. человек.

В заключение этих, надо сказать весьма умозрительных вычислений, найдем соотношение погибших монголов и русских и получим, что оно составляло 1 к 60. На первый взгляд, разница неправдоподобно велика. Однако если вспомнить те масштабные убийства мирных жителей, которыми сопровождались монгольские завоевания в Китае и Средней Азии, то эта разница перестанет так сильно удивлять (см. Приложение 6).

Приложение 2

Археологи о нашествии

После прочтения этой реконструкции монгольского нашествия можно заметить, что в ней были использованы только письменные источники. Возникает вопрос: почему автор не использовал данные археологии? Ведь эта наука в настоящее время получила большое развитие и широко применяет такие методы, как калий-аргоновый, палеомагнитный, радиокарбонный, спектрального анализа и др.

Дело в том, что археология в большинстве случаев оперирует не годами, а веками и тысячелетиями. Таким образом, определить с ее помощью, например, когда именно – в 1238 или в 1240 г. монголы взяли тот или иной русский город, очень сложно. Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров:

«Свидетельства письменных источников о разрушении Рязани полностью подтверждаются археологическими материалами. Раскопки А.Л. Монгайта в Старой Рязани обнаружили слой пепла, который покрывал почти всю территорию городища; под обломками сгоревших построек покоились трупы жителей Рязани и их имущество. В восточной части Северного городища раскопано кладбище жертв татарского погрома. Многие костяки носят следы насильственной смерти: черепа пробиты стрелами, на костях следы ударов острым оружием (мечом), в позвоночнике одного из скелетов застряла ромбовидная стрела татарского типа»[361].

«…было обнаружено много разнообразного оружия: 154 наконечника стрел (из них не менее 40 % стрел татарского типа), фрагменты 8 сабель и 6 ножей, 2 булавы, части кольчуги и т.д. В 1949 г. на валу городища археологами открыты остатки обгоревших деревянных укреплений, а во рву – разнообразное оружие (2 наконечника копий, 32 наконечника стрел и т.д.) Значительная часть стрел относилась к монгольскому типу и была обнаружена на внутренней стенке рва…»[362]

«По всей территории городища хорошо прослеживается слой пожарища, содержащий обгорелое дерево, завалы обуглившегося зерна, многочисленные человеческие кости; многие скелеты лежали под развалинами сгоревших построек. На городище и особенно в клетях вала, ограждавшего посад, и возле него было найдено большое количество оружия: боевые топоры (3), железные наконечники копий (11), железные булавы (4), более 300 разнообразных стрел (из них не менее ¼ центральномонгольских по происхождению)»[363].

«Систематические раскопки братских могил жертв монгольского нашествия наша экспедиция провела в 1977—1979 гг. на Подоле вблизи Оки и около бывшего усадебного дома Стерлиговых у южной околицы деревни Фатьяновка.

Изучение антропологических материалов показало: из 143 вскрытых погребений большинство принадлежит мужчинам в возрасте от 30 до 40 лет и женщинам от 30 до 35 лет. Много детских захоронений, от грудных младенцев до 6—10 лет. […] У части скелетов проломлены черепа, на костях следы сабельных ударов, отрублены кисти рук. Много отдельных черепов. В костях застряли наконечники стрел.

[…] Пленникам рубили головы: при раскопках А.В. Селивановым Спасского собора обнаружены скопления из 27 и 70 черепов, некоторые со следами ударов острым оружием»[364].

«На Стрелке на месте строительства Успенского собора в Ярославле были найдены три массовых захоронения людей, два в заглубленных подклетах, одно в хозяйственной яме. В самом крупном из них было обнаружено 97 человек, из них 44 женщины, 22 мужчины и 31 ребенок. В погребениях практически отсутствуют мужчины наиболее активного возраста – от 15—18 лет до 30—35 лет. На большинстве скелетов были выявлены следы одной или нескольких смертельных ран, нанесенных саблей, пикой, булавой, стрелой и т.д. Анализ представленных травм свидетельствует, что удары наносились чаще всего сверху и сзади, часто уже по упавшим людям. Некоторые костяки имеют следы обгорания.

В 2007 г. раскопки на Стрелке были продолжены, в раскопе (Волжская набережная, 1) было найдено еще