Распрощавшись, мы ушли. Сема всю дорогу гладил меня по голове и о чем-то думал. Хотелось бы знать, о чем.

* * *

Не успела я надеть свой бархатный костюм, как Семинэль начал допрос:

– Потрудись объяснить, что это было! – строго сказал, сложив руки на груди.

А я-то думала, что он по обыкновению не станет мучить меня. Я жалобно хлюпнула носом и покашляла, намекая, что чувствую себя плохо, говорить не могу.

– Оливия, я прекрасно знаю, что тебе лучше. Уж если утром говорила, сейчас тем более сможешь.

Смерив его недовольным взглядом, забралась на свою постель. Он сел на стул рядом. Я открыла было рот, чтобы все объяснить, но вдруг отчетливо поняла, что все же не хочу выдавать Аллинэль. Уверена, что всему есть разумные объяснения. И я не понимаю, что происходит, только потому, что все вокруг молчат как рыбы и пытаются не окунаться в прошлое.

– Я слушаю, – снова сложил маг руки на груди.

– Хотела прыгнуть на столик, не успела затормозить, – путано объяснила я. – Он… он скользкий.

– Да-а-а? – недоверчиво протянул Сема, его брови при этом взлетели вверх. Не верит. – А лапой ты шлепнула по графину чисто случайно…

– Угу, – кивнула я головой.

– Как хочешь.

Он встал со стула.

– Сейчас принесу лекарство. Из комнаты ни ногой!

– Сем, – спохватилась я. – Ты пить хотел. Вон графин.

Пусть лучше у меня попьет, чем где-нибудь…

Семка, подумав, осушил один бокальчик и ушел.

Весь день он пичкал меня лекарствами, запрещал вставать и каждые тридцать минут забегал проверить, все ли в порядке. Я хоть и устала, но его забота была приятна. Хотелось расспросить о лабораториях, его зелье и напроситься на экскурсию, но стало понятно, что пока не найдем брата– это не реально.

Подожду.

* * *

На город опустился вечер, спрятав солнце за горизонт. Ветерок играл с занавесками, освежал комнату прохладным воздухом. Я лежала на боку, обняв подушку, и мечтала. Мечты были разными, но все крутились вокруг Семинэля. Сначала я злилась на собственную глупость, а потом дала волю воображению. Мои прекрасные воздушные замки развеялись от шуршания Рокиных крыльев.

Я присела. Сорока подлетела поближе и навесу протянула лапку, к которой была прикреплена записка. В клюве птица держала маленькую, почти что крошечную, красную розочку. Цветок упал мне на колени.

Я разворачивала трубочку из небольшого клочка бумаги дрожащими руками.

«Цветы любят воду. Больше пей и выздоравливай».

Перечитав записку раз пятнадцать, я все-таки додумалась налить в стакан воды и поставить в него цветок. А потом налила еще бокальчик и выпила сама. Я посмотрела на тумбу, где стоял мой подарок. Подошла поближе, взяла в руки коробочку и открыла. Несмотря на полумрак, царивший в комнате, камни красивых шпилек засияли. Подняв голову, посмотрела на свое отражение. До чего же бледная кожа, до чего же алые губы. До чего же темные и длинные волосы, они так массивно смотрятся на фоне маленькой хрупкой фигурки… Я выгляжу напуганной девочкой и даже у себя вызываю чувство жалости. Хочется себя спрятать, защитить, уберечь. Видимо, не только мне. Нет, Семен не видит во мне женщину. Я сама ее в себе плохо вижу. А его иногда странное поведение даже не знаю к чему приписать. Может быть, привычка? И записки эти…

Я взяла в руки шпильки и заколола волосы по кругу. Их, конечно, не хватит, чтобы удержать всю капну, но зато как красиво. Будто звезды на небе. Улыбнувшись, я покружилась перед зеркалом и легла спать.

Меня разбудил Семка, как всегда сонный и взъерошенный. Удивился, что я заснула в костюме, но почему-то ничего не сказал про заколки. В голову закралось подозрение, что подарил их все-таки он, пока я к зеркалу не подошла. Увидев свое отражение, подозрение отпало само. На голове кроме волос ничего не обнаружилось. Подбежала к шкатулке. Шпильки лежали в ней, аккуратно сложенным рядочком. Ну кто кроме Семы мог это сделать? Ладно, решила я, вернемся, и попытаю его.

Я приняла ванну и, став кошкой, сбегала за магом. Тот быстро меня перевоплотил и ушел собираться. Я надела кем-то заботливо постиранный и выглаженный комбинезон, заплела косу, перевязав ее черной атласной ленточкой, покидала в сумку подготовленные Семинэлем вещи и отправилась к нему.

Уже привычно толкнув от себя дверь, я вошла в залитую солнцем комнату и замерла, не зная, что делать. Семен был не один. Он стоял рядом с Аллинэль, трогательно держа девушку за руки, и что-то тихонько говорил. Белокурая красавица улыбалась, но из ее глаз текли дорожки слез. Мое появление речь прервало. Аллин растеряно посмотрела на меня, и на прозрачную дверь. У Семена на лбу образовалась вертикальная складка. Он бросил на меня взгляд и отпустил ее руки.

– Извините, не хотела вас прервать, – ровно, словно неживая, произнесла я. Занавеска, пляшущая на ветру, легонько дотронулась до локтя, будто пытаясь успокоить. Не нужно успокаивать, все встало на свои места. Даже поцелуй не был бы так красноречив, как то, что сейчас перед глазами. – Я готова, можешь зайти за мной в любой момент. Прекрасно выглядите, Аллинэль. Доброго дня.

Не дожидаясь ответа, я развернулась и ушла.

Моя комната показалась душной. Я подошла к стакану с розой и взяла в руки цветок. Красивый, никогда не видела таких. Слишком маленький, слишком нежный. И как его легко сломать, даже шипы не сделают больно.

– Одну болезнь я победила, мой загадочный друг. Как же теперь перебороть другую?

В дверь постучали. Поставив розу на место, я открыла.

– Идем? – спросил серьезный донельзя Семен.

– Да, – хмуро ответила ему. Схватила сумку и вышла в коридор.

Никто не провожал, а жаль, был бы повод всплакнуть. Шучу, конечно.

Макианэль ждал нас сидя на коне перед парадным входом. Почему– то сейчас я ему искренне обрадовалась. Улыбку скрыть не смогла, а этот шут начал оглядываться в поисках того, кому я улыбаюсь. Я покачала головой.

– Оливия, поедешь на Серке, – показал Семинэль на уже знакомого черного коня.

Я запихнула свои вещи в седельную сумку и легко влетела в седло.

– Ей нужно было дать пони. Смотрелись бы гармоничнее, – прокомментировал нахально улыбающийся брюнет, разворачивая коня.

– Не переживай. Ради тебя потерплю эту дисгармонию, – улыбнулась я, ласково посмотрев на охотника. – Если волки съедят твоего коня, мы сможем скакать на моем, вместе, – погладила я Серку.

Издевка достигла цели. Одарив меня тяжелым взглядом, Мак понесся вперед. А мне стало легче: теперь рядом тот, на кого можно направить накопленное раздражение и отвлечься от своей влюбленности. Не хорошо это? Конечно! Но лучше, чем копить в себе обиду… Обиду на сероглазого мага, который привязал к себе, вскружил голову, заставил воображение нарисовать того, чего нет и не будет. Мне нужно вернуть себя и стать свободной и от ведьмы, и от кошки, и от мага. Стоит перестать витать в облаках, заняться делом. Ведьма сама не придет, ее надо искать.