– Пускай идет, я за ним присмотрю, – вмешался Сергей. Хинштейн и впрямь уже не жаловался на ожоги – вот и посмотрим, чего он может.

– Ну, смотрите, молодежь! И только попробуйте мне не вернуться…

Громов, как оказалось, уже намеревался подрыхнуть минуток пятьсот-шестьсот, когда Сергей прервал его сладкие мечты бодрым воплем:

– Рота, подъем! Васильич, не изображай умирающего лебедя, труба зовет, проблемы ширятся. Бери еще троих – и алга!

– Что случилось? – недовольно пробурчал ветеран. Сергей объяснил в двух словах, Громов раздраженно махнул рукой и вздохнул: – Вот ведь, не было печали – купила баба порося… Ладно, старшой, пять минут у нас есть?

– Хоть двадцать пять, в задницу никто пока не пинает.

Паршиво, думал Сергей, когда в сопровождении Громова и еще пары бойцов отправился в путь. Хинштейн и Селиверстов, которому было поручено страховать все еще немного прихрамывающего товарища, чуть отстали. Ну и тем лучше, зато есть время поразмыслить. И, главное, было над чем. В их только-только ставшем полноценной боевой единицей отряде возникли серьезное напряжение и серьезная проблема. Информация разлетелась мгновенно и расколола отряд на три группы. Тех, кто считал, что надо спасать людей, тех, кто думал, что лучше к ним даже и не приближаться, и тех, кому было плевать. Будет приказ – они его выполнят. И, хотя большая часть бойцов с крестьянским цинизмом держала сторону тех, кто не хотел вешать на шею лишний груз, среди молодежи немало было и готовых рвануть на помощь этим людям. И упорно не задумывающихся при этом, что и другим не помогут, и сами погибнут. Защитная реакция мозга, черт бы ее побрал, и упорное нежелание думать хоть на шаг вперед. А еще их так учили… Нет, комсомол – это хорошо, но идеологическая накачка порой заставляет мозги работать чересчур однобоко.

И еще. Он шел, машинально отмахиваясь от комаров… Да, как ни крути, а люди в это время куда выносливее потомков. Может, на рывок более рослые и вообще крупные путешественники во времени и сильнее, но выдерживать долговременную нагрузку у них получалось куда хуже. Или спокойно терпеть комариные укусы и лезущий во все щели гнус. Но не суть. Главное, в ушах все еще звучали слова Мартынова, которые он сказал ему перед самым выходом: «Я понимаю, Сереж, что у тебя иной взгляд на мир, чем у большинства местных. Более простой, циничный… И не обижайся, пожалуйста, но в отношении людей ты смотришь по-немецки. Все мы так смотрим – практично, взвешивая, что с этого поимеем. Помнишь классика? Человек – это звучит гордо. Проблема в одном. Мы – люди, а они – нет. Не люди те, кто сюда пришел, а так, сентиментальные убийцы. Поэтому нам нельзя уподобляться немцам». Он был прав, их отставной полковник, и на душе почему-то было мерзко.

Тем не менее, эти самоуничижительные мысли имели и светлую сторону. Главным образом потому, что Сергей смог отвлечься на них от собственной временной слабости и вполне спокойно дойти до места назначения. Ноги под конец изрядно гудели, но почувствовал он это уже после того, как из кустов появился один из оставленных для наблюдения бойцов и, жестом призвав их молчать, позвал за собой. Ор-ригинально…

Оригинальность, как на проверку оказалось, имела под собой вполне серьезные основания. С того момента, как беженцев обнаружили, ситуация успела кардинально измениться. Проще говоря, подошли немцы. И ничего удивительного в том не было. Дорога-то здесь не заканчивалась.

Ну да, тот участок дороги, на который свернула группа Мартынова, и впрямь был заброшен. А вот с другой стороны к развалинам усадьбы шла вполне себе пристойная грунтовка. Куда она шла – черт знает, карт не было. Главное, она имелась. По ней-то сюда беженцы и пришли. Ну и немцы следом. И сейчас случился ожидаемый результат – две эти жабы встретились. Черт!

Беженцев и в самом деле оказалось порядка двух сотен. Может, чуть больше или меньше – считать не хотелось, да и смысла никакого не было. В основном женщины, дети, старики… Впрочем, и людей вполне себе призывного возраста хватало, что еще больше убедило Сергея в правильности изначального хода мыслей. Вместо того, чтобы идти в военкомат и с оружием в руках защищать свой дом, они предпочли отсидеться, а когда прижало, ударились в бега. Впрочем, было тут и несколько человек в изрядно потрепанной военной форме – может, окруженцы, а может, дезертиры. Здесь и сейчас эти понятия смешались настолько причудливо, что угадать сложно. Да и, откровенно говоря, черту между ними провести тоже не всегда получалось.

Еще транспорт, на котором они прибыли – телеги, забитые нехитрым крестьянским скарбом, и стреноженные лошади. Не заморенные клячи, разумеется, но и не армейских статей. Пасутся вон… Словом, классическая и вполне ожидаемая картина.

Ну и, естественно, те, кто этих людей догнал. Немцы. Числом аж двое. И вдесятеро больше людей в гражданской, в основном серой или черной одежде, с белыми повязками на рукавах и вооруженные советскими винтовками. То ли южнорусский, то ли украинский говор разносился далеко. Похоже, немцы не теряли времени даром, и отряды полицаев формировали максимально шустро.

Один из фрицев, командующих этим сбродом, лениво бродил по развалинам, с интересом рассматривая остатки местной архитектуры. Судя по форме, офицер, хотя погоны на его плечах с точки, где залег Хромов, было не различить. Второй, рядовой или унтер, расположился на телеге. Развалился на сене, курил и лениво пускал в воздух клубы дыма, но при этом одной рукой ласково поглаживал ствол пулемета. Вот так, использовали опыт применения тачанок и, хотя крестьянская телега далека от подрессоренной брички, как земля от неба, доставить скорострельный громыхальник из точки в точку она способна вполне.

Полицаи же вели себя так, как и положено дорвавшимся до власти над жизнью и смертью безоружных людей холуям. Не зря говорят, что обливание холодной водой дарит отличное настроение. И неважно, кого ты обливаешь. Главное, чтобы он ответить не мог, что сейчас, в общем-то, и происходило.

Людей быстро сортировали. Женщин и детей в одно место, мужчин, включая стариков и подростков, в другое. Отдельно тех, кто был в военной форме – их уже отогнали к чудом сохранившейся стене и охраняли. В принципе, все логично.

По мнению Хромова, надо было уходить. У противника людей почти втрое больше. Правда, это нивелировалось тем, что автоматического оружия у них всего две единицы – пулемет и еще автомат у офицера. Но все равно, драка сейчас выглядела совсем лишней. Доложить Мартынову, и…

А потом двое полицаев, радостно гогоча, потащили в кусты совсем еще молодую девчонку, и Сергей, поглядев на своих людей, осознал: не поймут. Если сейчас отступить… Послушаются, конечно, вот только кровью заработанный авторитет можно будет сметать в совочек и высыпать в мусорное ведро. Проклятие!

– Селиверстов, Чагин. Ноги в руки – и этих двоих, – тут Хромов сделал недвусмысленный жест, проведя ребром ладони по горлу. Расшифровывать не было нужды, поняли все. Два бойца тут же тенями скользнули в кусты, и наверняка вопрос решится уже через минуту-другую, эти козлы тащили свою жертву как раз в сторону разведчиков. – Так, всем приготовиться…