Оглянувшись еще раз, Сергей злобно сморщился. У Хинштейна при себе только пистолет… Нашел, с чем в разведку идти. А с другой стороны, возьми он что посерьезнее, то со своими ногами и не дошел бы. Но в результате их снайпер оказался не у дел.

Решение пришло быстро – видать, в стрессовой ситуации мозги хорошо смазываются.

– Альберт, со «светкой» управишься?

– А куда ж я денусь, – буркнул в ответ лучший стрелок их группы. – Давай.

Хромов кивнул, передав товарищу свою винтовку. Из-за деревьев раздался короткий то ли писк, то ли всхлип – ну, все, насчет тех двоих можно не беспокоиться. Но и отступать уже некуда.

– Твой офицер… и пулеметчик. Стоят вроде удачно.

– Угу, – Хинштейн уже поводил стволом СВТ, хищно выцеливая жертв. – Только вначале пулеметчика, а то может натворить дел.

– Твой вопрос, – Хромов, раздраженно пыхтя и ругаясь, прилаживал к маузеру кобуру-приклад. Несмотря на хваленое немецкое качество, пазы никак не хотели совмещаться, и удалось это ему лишь с третьей попытки. Хорошо еще, удлиненный магазин встал на место штатного сразу и правильно, с едва слышным сытым щелчком-чавканьем. – Так, парни, распределяйте цели между собой, надо их разом положить.

– Неудобно, своих зацепить можем, – отозвался кто-то, Сергей не заметил, кто именно.

– А ты постарайся, – зло прошипел он. – А промахнешься… Если стрелять не будешь, их точно всех тут и положат. Так что считай это принципом меньшего зла. Работаем!

Но начать в этот раз суждено было не им. Диспозиция сменилась прежде, чем Хромов, выстрел которого должен был прозвучать первым, успел напрячь палец на спусковом крючке. Просто один из полицаев, решив, наверное, выслужиться, подошел к сидящим у стены красноармейцам и, выдернув одного, принялся его пинать. Тот, судя по бинтам, раненый, и не сопротивлялся даже. Но в этот момент встал один из его товарищей, высокий, крепкий малый со светлыми, почти белыми волосами, и заехал полицаю в ухо. Тот кубарем укатился под кусты, остальные начали поворачиваться к замершему, набычившись, бунтарю, одновременно вскидывая винтовки…

– А пропади все пропадом, – Сергей даже не смог позже вспомнить, сказал он это вслух или подумал. Скорее, второе, очень уж быстро все произошло. Маузер дернулся, выплевывая пулю, один из полицаев без звука начал оседать, заваливаясь вперед, и через секунду все завертелось.

Хлесткий звук выстрела СВТ ударил по ушам, и голова пулеметчика разлетелась кровавыми брызгами. Второй выстрел… Немецкий офицер оказался опытным, сразу, на рефлексах, пригнулся и кубарем скатился под защиту стены. Это его спасло, но ничего уже не меняло, потому что его подчиненные, попав под огонь, валились один за другим, а навыками, необходимыми для настоящего боя, они не обладали. Человек с оружием, обыватель или бандит, неважно, это еще не солдат. У него нет понимания того, как действовать в настоящем бою, нет вбитой армейской муштрой дисциплины. Зато всего этого хватало у атакующих, плюс дистанция боя для автоматчиков была очень удобной, и в какие-то секунды вопрос был решен. Немец еще отстреливался, но остальные или лежали бесформенными кучами готовящейся к разложению протоплазмы, или побросали винтовки и отчаянно тянули руки вверх. Потом вновь громыхнула СВТ, и офицер, неосмотрительно высунувшийся из укрытия, нелепо взмахнув руками, уронил автомат и осел.

– Вот и все, – Сергей встал, держа маузер наизготовку, повернулся к Хинштейну. – Альберт, ты песню «Красное на черном» слышал?

– Ну?

– А я сейчас ее смысл понял. Это кровь дохлого полицая на его же одежде. Хорошая картинка, кстати. Пошли, что ли?

– Бред, – фыркнул Хинштейн, вставая. Судя по тому, как он двигался, адреналин снял остатки болевых ощущений, и пока его в крови достаточно, их боевой еврей реально опасен для любого, кто рискнет дернуться. – А ты маньяк. Лично мне картинки такого плана не вставляют. Пошли, что ли?

– Штык примкни – грознее вид будет.

– Не учи отца, и баста, – фыркнул Хинштейн, но штык приладил. Вокруг, не скрываясь уже, вставали их бойцы, и на открытое пространство они вышли вполне представительной компанией.

Результаты боя можно было назвать… приемлемыми. Куча трупов, двое пленных, и несколько раненых среди гражданских. Еще хорошо, никого не положили и сами не подставились. Пока бойцы сноровисто вязали руки полицаям и передавали родителям с рук на руки зареванную девушку, которую выдернули из-под тех хмырей буквально в последний момент, Сергей медленно подошел к поспешно вставшим при его приближении красноармейцам. Посмотрел на того, который врезал полицаю, и спросил:

– Фамилия, звание?

– Курсант Тоомас Ильвес, – с характерным прибалтийским акцентом ответил тот, машинально становясь навытяжку. – Второе Ленинградское артиллерийское училище.

– Э-э-э… Из Прибалтики, что ли?

– Так точно, из Нарвы.

Нарва, Нарва… Сергей хоть и относился к поколению «детей ЕГЭ», все же честно попытался вспомнить, где это.

– Эстония?

– Так точно!

М-дя… Оригинально. Все, что помнил Сергей по поводу Эстонии, можно было описать буквально в нескольких предложениях. Карликовое во всех отношениях государство на побережье Балтийского моря. Бывшая республика Советского Союза. До распада Российской империи никогда не имела государственности. Шестерка Евросоюза. Населена профессиональными предателями и моральными уродами… Вот только первый эстонец, встреченный в этом времени, оказался весьма далек от сложившихся в мозгу стереотипов. Силен, решителен, храбр… И, похоже, никого не собирается предавать. Скорее, наоборот. Что там еще из общеизвестного? Ах, да, легендарная эстонская медлительность. Хромов с трудом удержался от нервного смешка, вспомнив случайно услышанный диалог в магазине:

– Дайте мне колбасы медленной.

– В смысле?

– Эстонской.

Однако здесь и медлительностью тоже не пахло. Ну да, чуть растягивает слова, но совсем недавно двигался не хуже кошки. И что с ним делать теперь? Наградить в меру своих скромных возможностей или расстрелять во избежание дальнейших разочарований?

– Понятно. Ладно, артиллеристы нам нужны. Вот что, Томас… Я правильно выговариваю имя?

– Тоомас, – улыбнулся курсант. – Но мне все равно, я привык.

– Хорошо. Курсант Ильвес, возьмите автомат убитого немца и охраняйте пленных. А мы пока займемся остальными.

А говорят, у прибалтов нет эмоций. Еще как есть! Вон как радостно за автоматом поскакал. Не-е, видать, не все они пропащие. Сергей вздохнул и принялся осматривать доставшееся ему хозяйство. И очень скоро понял, что результаты неутешительные.

Как он и предполагал изначально, здесь было нечто среднее между детским садом, деревней на колесах и цыганским табором. В прямом, кстати, смысле – несколько представителей этого кочевого народа и впрямь затесались в толпу беженцев. Цыган же Хромов не любил, и их присутствие настроения ему не добавило.