Репнин пригляделся. Ага…

С виду «Королевский тигр», он же «Тигр-II», напоминал своего предшественника, который побывал в печи, из-за чего оплавился, приобрел зализанные формы.

Обычный «Т-VI» был тяжел, и его двигатель едва справлялся, постоянно работая в полную силу, но «Кёнигстигер», с тем же мотором, вообще едва таскался, поскольку весил без малого семьдесят тонн. Хотя немецкие конструкторы и взяли, наконец-то, пример с советских, начав располагать бронеплиты под рациональными углами наклона, у них все равно ничего не выходило – машины получались безобразно тяжелыми.

Правда, орудие на «Королевском тигре» стояло мощное, сильно усовершенствованная «ахт-ахт» – с полутора километров 88-миллиметровый снаряд прошибал почти сто пятьдесят миллиметров брони. Ну, так и ЗИС-6 тоже бьет нехудо… [34]

– Бронебойный!

– Есть бронебойный! Готово!

– Федотов! Целься по башне, в лоб! Огонь!

Грохнуло. Наводчик немного промахнулся – снаряд лишь высек сноп искр.

Лобовая деталь башни «Королевского тигра» хоть и имела большую толщину, но угол ее наклона был мал.

– Бронебойным!

– Есть! Готово!

– Огонь!

К этому времени немецкие танкисты ждать не стали – развернули башню и сами выпустили снаряд по «Т-43М» – болванка содрала стружку с корпуса. А вот Федотов не оплошал – вогнал снарядец куда надобно.

Рвануло. Вышибло люки, но вот башню не сорвало – мощи не хватило этакую гирю выжать. «Тигр-II» стал колом.

– Молодец, Санька!

– Да не считается, тащ командир… Со второй попытки…

– Ладно, ладно!

Репнин приткнулся к перископу. За тушей «Королевского тигра» дымился развороченный корпус другого танка, кажется, «четверки». Чуть дальше горели две САУ, вроде бы «Хуммель». А сбоку были раскиданы бетонные блоки, ранее складывавшиеся в дот. Ага, что-то движется…

Это что-то оказалось самоходкой «Ягдпантера», весьма зубастой из-за своей пушки, такой же, что стояла на только что подбитом «Тигре».

– Иваныч, маневрируй, а то схлопочем!

– Понятно, тащ командир…

САУ попыталась быстро развернуться, но это ей не удалось – земля, поднятая взрывом, была рыхлой, и «Ягдпантера» всеми своими тоннами подзавязла.

– Бронебойным! Спишь, Федотов?

– Никак нет!

– Есть бронебойным! Готово!

– Огонь!

102-му опять повезло – снаряд пропахал «Ягдпантере» борт, но в том не было заслуги башнера. Просто немецкая броня утратила былую прочность – никель кончился.

– Там еще одна!

– Вижу! Бронебойным!

– Есть! Готово!

– Огонь!

Вторая САУ оказалась более верткой и подставила лоб. Непробиваемый. И выстрелила сама.

Неизвестно, что спасло командирский танк. Наверное, Копье Судьбы, все еще валявшееся в захоронке.

Снаряд чиркнул по башне, вышибая искры, и ушел, а второго раза немецким самоходчикам не дали – «ИС-3» врезал «Ягдпантере» бронебойным и достал до самого нутра. Сдохла.

Однако была еще одна САУ, которая не вмешивалась ни во что, а выжидала в лесопосадке. И дождалась.

Когда танк Капотова развернулся передом к атаковавшей самоходке, которую добил «ИС-3», скрывавшаяся в засаде «Ягдпантера» выстрелила ему в борт с каких-то трехсот метров.

Такого удара никакая броня не выдержит.

«Сороктройка» замерла, после чего вздрогнула, лязгнув гусеницами, словно в агонии, и тут же башня резко наклонилась, выпуская из-под себя поток пламени.

– Колька-а! Твою ж ма-ать…

Иваныч, не дожидаясь приказа, резко развернул танк. Борзых тоже ссамовольничал – зарядил бронебойным. Федотов тут же выжал педаль.

Орудие грохнуло, откатом выплевывая дымящуюся гильзу.

Как оказалось, еще три или четыре танка поступили так же – развернулись и выпалили в упор. Расстрелянная «Ягдпантера» вспыхнула сразу со всех сторон.

Репнин стянул губы в нитку. Солдаты гибли каждый день, и помногу, но Колька Капотов был его другом, а это совсем другая песня…

На окраину городишки Зигсдорф 102-й вылетел первым. Повел башней влево, повел вправо, будто осматривая чистенький, затаившийся «населенный пункт» с островерхой кирхой, и задержал свой бег. Вскоре показались бэтээры с пехотой, и лишь тогда «Т-43» покатил по улице.

Как оказалось, Репнин осторожничал не зря – три тетки в шляпках и с фаустпатронами в куриных лапках поджидали «русских варваров». Выстрелили. Правда, не попали, а пара пехотинцев не стала играть в благородство и скосила старушек одной очередью.

Видели ли эту сценку остальные жители городка, осталось неизвестным, но более никакого сопротивления никто не оказал.

За Зигсдорфом бригада свернула с автобана к недалекой железнодорожной станции Иберзе – немцы туда как раз танки доставили, надо было «встретить».

Дорога к Иберзе была перегорожена опрокинутыми грузовиками, упрочена рельсами и кучами грунта.

– Иваныч, стой! Борзых, кликни саперов, пускай обочину проверят.

– Есть!

Репнин проговаривал команды, не отрывая лба от нарамника. Так и есть – замаскировали пушчонку, гады. Вот, дескать, остановится танк перед баррикадой, и мы ему в бортик…

– Федотов, видишь?

– Вижу, тащ командир! Они в другую сторону целятся!

– Фугасным их, чтоб не целились!

– Есть фугасным! Готово!

– Огонь!

Взрывом смело и самодеятельных артиллеристов, и саму пушку.

– Ванька! Саперы где?

– Сказали, что сейчас… Уже!

Подлетел «студер», и бравые саперы живо обследовали обочину. Распрямились и показали знаками – есть «подарочек»! Объезжайте!

– Иваныч, возьми правее.

– Понял!

Танк сдал задом, заворачивая, и съехал на траву, на лужайку, больше похожую на газон.

– Иваныч! Воздух!

В небе появился старый бомбовоз «Дорнье» До-19, хвастливо прозванный немцами «Уралбомбером» за дальность. Репнин и не подозревал, что в рейхе еще сохранилось такое ломье, но даже летающий металлолом способен бросать бомбы.