— Если бы он говорил это мне, я бы так и сказал: «ребе говорил мне». Но я сказал: «ребе говорил Изе». Так шо ви делаете странность на ровном месте?

— Так, а кто тогда этот Изя? — вмешался Шендр.

— А я откуда знаю? — возмутился Гринберг. — Если вам так интересно — идите к старому Певзнеру и спрашивайте, какому Изе, шо и зачем он рассказывал.

И Шендр и Литвин ошалело смотрели на Гринберга, вынесшего им мозг своим спичем.

— Вернемся к нашим делам, — я ожидал чего-то подобного, поэтому просто пропустил весь этот словесный поток мимо ушей. ‒ Вы будете оплачивать шкуры?

— Ой, вэй! — запричитал Гринберг. — Шо вы сразу о шекелях? Старый больной человек пытается до вас донести, шо можно было уже таки научиться делать все правильно. А шо на деле? Мы все также имеем дырявые шкуры!

— На какие договаривались, такие и добыли. Как только сможем добыть трофеи лучшего качества, тогда можно будет обсуждать и новую цену.

— То есть ви будете учиться за мой счет, а затем еще заставите платить больше? — возмутился Гринберг. — Не я ли, видит отец наш, дал в ваши руки инструмент, не я ли направил вас? И вот такая благодарность…

— Так вы будете оплачивать товар или нет? — мне надоели эти танцы с бубном, и я пошел в лобовую.

Гринберг тяжело вздохнул, почесал щеку и вкрадчиво произнес:

— А шо мне делать, если ви не даете никакого выбора, — он словно бы задумался, а затем спросил, — а скажите-ка мне, медведя ви тоже смогли достать?

— Как договаривались, — кивнул я, а Толяныч отдал шкуру Гринбергу.

— И шо мы тут видим? — расстелив шкуру медведя поверх волчьей и внимательно рассмотрев ее, спросил Гринберг. — Таки, очень хороший товар. Ни тебе дырок, ни брака. Я доволен. Но, знаете шо?

— Что?

— Почему у меня такое ощущение, шо ви меня обманываете, и эта шкура попала в ваши руки не сразу с медведя?

— Что ее добыл кто-то другой? — усмехнулся я.

— Ви совершенно точно меня поняли.

— Вполне возможно.

— А ви знаете, недавно пропали люди, которые просто феноменально делали свое дело, — сказал Гринберг, — и ми таки выяснили, шо с ними стало.

Я вежливо промолчал, напрочь игнорируя намек, что я должен задать вопрос.

— Их таки убили какие-то поцы, — закончил Гринберг, — убили и ограбили. Бедный мальчик, переживший эту бойню, смог описать нападавших. И знаете шо?

— Что? — в этот раз я решил ему подыграть, дабы не тянуть эту комедию.

— Эти поцы, как рассказывает мальчик, внешне очень похожи на вас.

— Колонистов много. Все мы на одно лицо. Особенно те, кто из клон-центров, — пожал я плечами.

— И ви уверены, шо не нападали на моих людей?

— Точно уверен, — ответил я, — нам только банды встречались. Вот одна, к примеру, была нанята некой странной личностью. Кстати, по описанию, которое мы получили от лидера той банды, вот прям вылитый вы!

— Шо вы говорите!!! — всплеснул руками Гринберг.

Я кивнул.

— Надеюсь, никто из ваших не пострадал?

— Нет, обошлось, — ответил я.

— Слава богу, а то я уже начал переживать!

— Не стоит, — успокоил я его, — так снова вернемся к нашим делам. Вот волчьи шкуры, вот медвежья. Все как договаривались. Так?

Гринберг кивнул.

— Значит, пора закрывать наш контракт? — предложил я.

— Конечно, какие могут быть вопросы, — приторно улыбнулся Гринберг. ‒ Вот только скажите, а не вам ли удалось добыть шкуру белого волка?

— Какого еще белого волка? — я сделал удивленное лицо. Впрочем, и действительно, удивлен был — откуда этот пройдоха успел пронюхать о том, что мы добыли шкуру белого волка (которая, к слову, лежала в тюках с самыми лучшими шкурами, отобранными в наши личные запасы).

— Вполне обичного, только белого, — ответил Гринберг, — я би с удовольствием ее приобрел.

Ага, щас, обойдешься! Пусть лучше лежит до лучших времен, чем ты заберешь ее за бесценок.

— Была у нас одна, но уже нет.

— Таки, отчего так?

— На нее был заказчик. Ему и добыли.

— И кто же это может быть, — удивился Гринберг.

— Он просил не распространяться, — ответил я.

— Очень жаль, — покачал головой Гринберг. — А скажите, не находили ли вы чего-нибудь еще? К примеру, какой-нибудь домик с крышей? А то сами знаете, сколько нынче стоит комната в Речном, а спать на свежем воздухе я, увы, не привык…

Вот ведь, наглый и жадный упырь! Это он что, намекнул про мой форт? И как только пронюхать смог?!

— К сожалению, нет, ничего подобного нам не встречалось, — не моргнув глазом, соврал я.

— Жаль, очень жаль, — вздохнул Гринберг, — ну, что же…пора рассчитываться. Ви, надеюсь, не забыли, что должны мне несколько шекелей?

***

Гринберг вышел со склада, и тут же перед ним, словно бы из ниоткуда вырос человек.

— Это они завалили ребят Дадди, — сказал ему Гринберг, — проверь точно, сколько их и всех…

Гринберг не договорил, но человек его прекрасно понял.

— Есть шеф, сделаем.

— Но в первую очередь нужно выяснить, где их берлога. Нужно вернуть «НКВД», который им достался от Дадди, а лучше не только вернуть этот, но и второй забрать.

— Понял.

Гринберг было двинулся вперед, но резко повернулся к подручному и сказал:

— Забыл, Дадди надо наказать. Он слишком разговорчивый оказался.

— Но ведь он клянется, что никому ничего не рассказывал и сам себя в клон отправил…

— Врет.

— Хорошо, накажем, — кивнул человек, — а что с парнишкой делать?

— Каким парнишкой?

— Ну…который сбежал во время перестрелки. Этот…Нива, кажется…

Гринберг задумался на секунду.

— Сдай гарнизону. Ты ж законник, вот и лови преступников и изгоев.

Человек молча кивнул.

***

Мы вышли на улицу и отправились к бару Кэссиди. Сейчас предстояло заняться очень даже приятным делом — дележом денег, которые мы выручили после продажи трофеев.

— Кажется, у нас будут проблемы, — хмыкнул шедший позади Шендр, — Гринбергу не понравилось, что мы ничего не хотим ему отдавать или продавать.

— Его проблемы, — как всегда беспечный Литвин пожал плечами, — слишком хитросделанный. Вел бы себя по-нормальному, никаких сложностей бы не было. Но нет, он решил, что самый умный? Вот и получил.

— Теперь будет мстить, — сказал Шендр.