Преследователи несколько отстали. Они не стреляли. Видимо, получили приказ взять этих отчаянных русских живьем.

Но вот тропка кончилась, и десантники выбрались на твердую почву. Чайкин сильно отстал от них.

– Прыгай, черт! – прохрипел Аникеев, протягивая руку.

Сергей перепрыгнул дренажную канаву и едва не вскрикнул от боли в ноге.

Здесь начинался болотный чахлый березняк да сосняк, поодаль переходящий в лес.

Нагнувшись, Аникеев принялся что-то с силой рубить. Через минуту-другую тропка, оказавшаяся плетеной гатью, ухнула в болото, вызвав отчаянные крики фашистов, находившихся в этот момент на ней.

– Так вот твой сюрприз! – сказал Чайкин. – Неплохая задумка.

– Мы эту гать всем миром целых две недели строили, – вздохнул Аникеев. – Пошли.

Они двинулись дальше.

Когда десантники и Аникеев добрались до партизанской базы, Чайкин первым делом взял у помощника сумку с документами.

Теперь можно было подумать над тем, как их переправить через линию фронта.

Прошло несколько дней, люди пришли в себя. Партизаны, а с ними и десантники начали готовиться к новым операциям. Вести из внешнего мира приходили отрывочные и тревожные. Враг рвался к Москве, линия фронта все дальше перемещалась на восток.

Однажды на базу пришел связной из ближнего села. Это был бывший школьный учитель, односельчанин Аникеева. Вечером, сидя в землянке за чаем, Сергей разговорился со связным. Вспомнил Чайкин о своем детстве, рассказал о столь памятном и неудачном прыжке с крыши дома на дельтаплане, который они с ребятами собрали во дворе. Учитель оживился.

– Знаете, Сергей Александрович, – сказал он, – стремление летать, мне кажется, заложено у мальчишек в крови. В моей школе, например, ребята тоже строили такую штуку, о которой вы рассказываете. Как она там? Дель…

– Дельтаплан.

– Вот-вот, дельтаплан, – подтвердил учитель.

– Вы не ошибаетесь?

– Нет-нет. Ребята дневали и ночевали в школьном сарае. Старались, как могли.

– И вы с ними?

– Иногда. Хотя сам, должен признаться, мало что смыслю в технике. Я ведь, знаете ли, словесник.

– Ну и как, построили ваши ребята дельтаплан? – в голосе Чайкина чувствовалось волнение.

– Я же говорю, что совсем немного понимаю в технике… Сооружение у них, по-моему, получилось довольно неуклюжим. Этакий каркас, только отдаленно напоминающий крылья.

– Но каркас-то они закончили? – не отставал Сергей.

– Мне кажется, ребята его завершили перед самым началом войны, в июне… – не очень уверенно произнес учитель. – Во всяком случае, они говорили между собой, что остается только обтянуть крылья, да нечем.

– Ну, это поправимо!

– Да зачем вам, голубчик? – недоуменно пожал плечами учитель.

Не отвечая, Чайкин поднялся из-за стола и быстро вышел из землянки.

На поляне он спросил у первого же партизана:

– Где Аникеев?

…Через короткое время несколько человек двинулись из места расположения партизанского отряда в сторону села. А уже назавтра группа вернулась. На телеге под соломой в разобранном виде лежало непонятное сооружение, вызвавшее живейший интерес партизан. Возчики, однако, помалкивали, и вскоре интерес пошел на убыль.

На дальней поляне десантники под руководством Чайкина внимательно и придирчиво оглядели школьный дельтаплан и остались им довольны. Ребята собирали дельтаплан по хорошей схеме, работали старательно, на совесть. Только вот чем обтянуть крылья? Думал Чайкин воспользоваться простынями, но с бельишком у партизан оказалось туговато.

– Придумай что-нибудь, командир, – просил Сергей Аникеева, с которым поделился своим планом – перелететь на дельтаплане линию фронта.

– Есть у меня одна идейка, – произнес Аникеев, немного подумав. – Парашютный шелк подойдет?

– Еще бы! А откуда он у тебя?

– Осенью немцы тут десант свой выбросили. Ну, лес мы прочесали, десантников выловили, а несколько поврежденных парашютов я припрятал.

– Зачем?

– На всякий случай.

– Запасливый мужик, ничего не скажешь!

– Такое дело у меня, ничего не попишешь. Посмотришь, что ли, парашюты?

– Конечно! – улыбнулся Чайкин и первым поднялся со ствола поваленной взрывом сосны, на которой они сидели.

…Дельтаплан получился на славу.

Сергей облюбовал для взлета холм в окрестностях партизанской базы.

Дельтаплан был готов, и теперь оставалось дождаться нужного направления ветра. Чуть не каждую минуту то один, то другой партизан слюнявил палец и выставлял его на ледяной ветер, после чего сокрушенно крутил головой.

Сергей похудел, осунулся. Вынужденное бездействие не давало ему покоя, а связаться с Москвой по рации было невозможно.

Однажды ночью его разбудил взволнованный Аникеев:

– Вставай, Серега! Направление ветра изменилось, теперь можешь лететь!

Чайкин мгновенно вскочил с койки. Через несколько минут оба, проваливаясь в выпавший три дня назад снег, двинулись в сторону холма. При свете звезд было видно, что туда уже вели чьи-то следы, слегка припорошенные снежком.

– Кто туда ходил? – спросил встревоженно Сергей.

– Я.

– Ребят, наверно, поднять надо, холм почистить от снега. По такому слою с крыльями не разбежишься, – сказал Чайкин.

– Пусть отдыхают. Я час назад проверил, нужный тебе склон чистый, ветер сдул снег.

– Двужильный ты, Аникеев. Отдыхаешь когда-нибудь?

– После войны отдохну, – отшутился командир партизанского отряда.

Снег поскрипывал под ногами. Пронзительный ветер заставлял ежиться. Чайкин задел тяжелую ветку сосны, и на него обрушился маленький колючий снегопад.

На вершине холма стоял готовый к полету, обтянутый трофейным шелком дельтаплан, надежно зачаленный, чтобы ветер не унес его раньше времени.

Чайкин поднялся к аппарату, еще раз проверил прочность лямок, поправил привязанную к поясу сумку, с которой не расставался. Вслед за ним поднялся к дельтаплану Аникеев. Вдвоем они расчалили аппарат.

– Ну, прощай, батя, – произнес Чайкин. – Надо спешить, ветер ловить.

– Лети.

Они обнялись, троекратно поцеловались.

– Спасибо за все. И не поминай лихом.

– Счастья тебе.

Чайкин просунул руки в лямки и побежал вместе с дельтапланом. Аникееву казалось, что он бежит бесконечно долго. Но вот дельтаплан медленно, словно нехотя, оторвался от склона холма и потянулся ввысь, в морозное звездное небо, кое-где подернутое облаками.