«Он издевается?! Поганый фед! Сволочь легавая!»

В гангстере запылала ярость, он зарычал, пытаясь вытолкнуть через залепленный рот угрозы и самые грязные ругательства, которые ему пришли на ум. Видно, при этом он выглядел довольно смешно, потому что на лицах всех трех агентов появились веселые ухмылки. При виде их веселья Кинли, переполненный дикой злобой, стал еще сильнее рваться, бешено вращая глазами.

«Вам не жить, поганые феды! Убью ублюдков! Горло вырву! На кусочки порежу!»

– Впрочем, ты все равно тупой бандит и никогда в жизни не догадаешься, что это за жидкость. Так и быть, я тебе скажу, что это такое. Это так называемая сыворотка правды. Да-да. После того, как я тебе ее вколю, ты нам подробно все-все расскажешь. Кому ты отдавал приказы. Кто для тебя убивал. Ты сдашь нам вся и всех! Ты меня понял?

Кинли бросил взгляд на магнитофон. Если все это правда, то его секреты окажутся на пленке, после чего каждый, кто захочет, сможет их услышать. Его тайны. Его осведомителей. Его планы. Его счета в банках. Как только все это выплывет на свет, за его жизнь никто не даст и цента. Ему здорово повезет, если его смерть будет быстрой.

«Может, попробовать договориться с федами? – сразу мелькнула мысль. – Я им все расскажу под запись, заплачу денег, а за это попрошу несколько часов, чтобы успеть убраться из города. Да! Так я и сделаю! Прямо сейчас!»

Бандит снова замычал, при этом интенсивно замотал головой, стараясь привлечь внимание федералов.

– Чего он клоуна разыгрывает? – спросил Романо. – Может, дать ему еще разок по его тупой башке?

– Не надо, – сказал ему Бигли, который, в отличие от своего подчиненного, уже догадался, почему гримасничает гангстер. – А ты, Кинли, успокойся. Мне совсем не трудно было догадаться, что ты собираешься нам сказать. Ты хочешь рассказать нам под запись, как твои подручные вымогали деньги, грабили и убивали людей. Еще скажешь, что ты просто бизнесмен, который управляет своими клубами и просто верил этим негодяям, которые за твоей спиной проворачивали свои темные дела. После чего ты предложишь нам денег, а за это попросишь, чтобы мы запись придержали до завтрашнего дня, так как тебе нужно снять со своих счетов деньги и забрать наличные из тайников. Я все правильно изложил?

Кинли ничего больше не оставалось, как только кивнуть головой, соглашаясь с этими словами, хотя он прекрасно видел, что Бигли над ним просто издевается.

– Я вот тебе что еще скажу, ублюдок. Дело в том, что запись на пленке не считается доказательством в суде. Так что получается, все твои признания будут для нас бесполезны. К тому же ты в любой момент можешь заявить, что они были выбиты из тебя силой, а затем подашь на нас в суд, где у тебя будут неплохие шансы обвинить нас во всех грехах. Нас, конечно, не посадят, но с работы вполне могут выкинуть. Теперь тебе понятно, что твое предложение нас никак не устраивает?

Кинли снова задергался и замычал.

– Не надрывайся. Тебе же сказано, – насмешливо произнес Бигли, – мы не берем денег у бандитов. И еще. Я не знаю Томаса Райта, но Майкл Вильсон был одним из нас. Он не заслуживал смерти, а уж тем более быть закопанным в грязной яме. Такое нельзя простить. Знаешь, тварь, что я сделаю после того, как мы получим твои показания? Самую первую копию я отправлю Маленькому Оджи. Как ты думаешь, что он сделает, когда прочитает то, что ты наговоришь на пленку? Я слышал краем уха, что у него есть палач, который любит подвешивать людей под ребро на крюк и вырывать им ногти. Ты не знаешь такого?

Услышав эти слова, Кинли побледнел. В его желудке образовался тяжелый холодный ком. Он не мог знать точно, но вполне догадывался, что с ним сделают люди Карфано, попади он живым к ним в руки.

Специальный агент Бигли смотрел на отъявленного головореза и откровенно наслаждался его страхом. Хотя он был далек от идеального образа федерального агента, но при этом по-настоящему ненавидел бандитов, подобных Кинли, которые всегда действуют чужими руками, а когда их пытаются прижать, выкручиваются с помощью продажных адвокатов.

– Время, – напомнил ему Фред Адамс.

– Держите его, парни! – тут же скомандовал Бигли.

Агенты, уже стоявшие по обеим сторонам от бандита, сразу прижали того к креслу, не давая ему возможности пошевелиться. Бигли, подойдя, наклонился над предплечьем гангстера, затем быстро вонзил иглу и нажал на поршень. Спустя минуту все трое отошли от гангстера, который замер, прислушиваясь к ощущениям.

– Сколько ждать? – спросил Тони Романо.

– Двадцать минут, – ответил Бигли, укладывая шприц в металлическую коробку, в которой лежала еще одна ампула. – Так что устраивайтесь поудобнее, парни.

Допрос длился около получаса и окончился, когда глаза гангстера закатились и он потерял сознание. Пока Адамс и Романо отвязывали его от кресла и переносили в спальню, старший агент Бигли прослушивал запись, время от времени удовлетворенно кивая головой.

– Ну, как запись? – спросил Адамс, подходя к нему.

– Хорошая запись, качественная, – Бигли на несколько секунд задумался. – Я тут вот еще о чем подумал. Почему Майкл Вильсон нам ничего не рассказал?

– Тут все просто, – усмехнулся Адамс. – Мы как-то с ним сидели в баре. Он немного перепил и признался мне, что все сделает для того, чтобы отец им гордился. Он просто хотел быть героем, Фрэнк.

К ним подошел Тони Романо:

– У меня вопрос к тебе, Фрэнк. Кто такой Томас Райт? Мы не имеем к нему никакого отношения, так зачем надо было выяснять обстоятельства его смерти?

– Это была личная просьба сенатора, которую мне было нетрудно выполнить.

– Сколько Кинли будет так валяться? – снова спросил Адамс. – Может, нам стоит поспешить?

– Как соберешь свою технику, так сразу и поедем.

Собрав магнитофон и тщательно запаковав кассету с записью, федеральные агенты покинули дом Кинли. Стоило им выйти, как охранник, стоявший во дворе, окинув их недобрым взглядом, сразу кинулся в дом. Агенты переглянулись, усмехнулись и пошли к калитке. Они прекрасно сознавали, что гангстеру, когда тот окончательно придет в себя, будет не до того, чтобы предъявлять кому-либо обвинения. Ему еще очень сильно повезет, если он доживет до сегодняшнего вечера.

По дороге автомобиль федеральных агентов останавливался дважды, и каждый раз у телефона-автомата. К тому моменту, когда Микки Кинли очнулся и делал безуспешные попытки вспомнить, что он наговорил, он уже был приговорен к смерти.

Этим утром, после зарядки, пробежки и купания в океане, я сидел в кафе, расположенном в ста метрах от своего отеля, и с аппетитом завтракал. Доев яичницу с ветчиной, я только собирался вонзить зубы в тост с маслом и американским сыром, как передо мной неожиданно появилась пропавшая Оливия Вальдес. Честно говоря, я уже и не рассчитывал, что она когда-то появится в моей жизни. Как говорится: «Баба с возу – коню легче», но при этом не мог признать, что за ее взбалмошностью и взрывной энергией у девушки сильный и жесткий характер.