Я перевел глаза на лежащего на моих ногах — посеревшая щека, окровавленный кусок стекла, в шее под каской. Напарник мертвеца пошевелился.

— Эй! — окликнул я его, вытаскивая ноги из-под неподвижного сослуживца. Солдат приподнял голову посмотрев на меня, потом, ошарашено — на мертвого товарища. У автобуса в голос зарыдали обе девки. Кряхтя, я наконец встал и отряхиваясь, подошел к вырубленному мной дяде с кнопкой. Нагнувшись, распахнул чужой пиджак. Торс лежащего обвивала широкая лента с рядом тонких цилиндров. Концы цилиндров соединяли провода. Военный тоже встал. Утвердившись на ногах, подошел к нам. Оставив живого разглядывать бессознательного я отошел к мертвому. Его пистолет торчал в кобуре. Отстегнув застежку я вытащил тяжелый ствол. Кажись — Глок. Тем лучше — с ним умею. На ходу передернув затвор я выстрелил в голову лежащему смертнику. Смерть найдет упертых. И рукояткой вперед, молча протянул пистолет вояке. Удивленный осмысленный взгляд, раздумье в глазах. Отрицательно качнув головой, он отвел мою руку и подумав, представился, — Али.

— Дима, — ответил я, засовывая за пояс чужой пистолет.

Договорить не дали. Гигантская огненная вспышка над КП. Вспух дымный холм. Через полсекунды донесся грохот.

Все. Пипец. Долетался.

Али с открытым ртом пялился на огромное облако дыма. Я принялся лихорадочно собираться. Автомат и разгрузка с мертвого военного полетели в салон. Поиски ключей. Нашлись под ковриком. Руки тряслись — скважину я попал с третьего раза. Наконец заведя двигатель я глянул на пришедшего в себя Али. Пришедшего в себя, поскольку он уже бубнил в рацию. Монотонный повтор одной и той же фразы. Не дождавшись ответа он перещелкнул волну и на уши обрушился поток слов и треск помех. Дождавшись паузы он вклинился, закончив на вопросительной ноте. Опять треск помех и резкий незнакомый голос. Выслушав он отключился. Мой немой вопрос. Его встревоженный взгляд.

— Они будут через десять минут.

— Помощь? — уточнил я.

Кивок.

Я отвел глаза, кинув взгляд по сторонам. У автобуса копошились обе дамочки. Одна блевала, вторая придерживала ее за плечи. В выбитых окнах аэропорта торчало множество голов — уцелевшие туристы пялились на нас и взорванный КП.

Кстати о КП. Что там?

Встав на подножку я кинул взгляд поверх крыши пикапа. В конце необозримого поля пачкало небо дымное облако. Внутри угадывались несколько коптящих костров, еще недавно бывших туристическими автобусами. Твою мать! Сколько их там сейчас горит? А в них?… Шевеление за дымом изменило направление мыслей. Заслонившись ладонью от солнца я вгляделся — за забором двигались три машины. Миновав дым они подкатили к забору. Помощь?

Я оглянулся на Али. Судя по нему — вряд ли. А коли так… Спина заледенела..

— У нас нет десяти минут, — выдавил я.

Альтернативы? Кристально ясны — забор задержит их секунд на двадцать. Потом вломятся в в аэропорт. И всех поимеют.

Бежать? Драться? Я мог смыться, но… девки, зеваки… Хм… Нет. Я не мог. Зачем живу? Похоже — для того, что бы две перепуганные дурехи смогли добраться до дома. И когда-нибудь родить детей. Жаль — не моих.

Забор аэродрома рухнул — на полянку вломились посланцы халифата. И поднимая пыль понеслись к нам по выгоревшей траве. Время вышло.

— Али! Ты едешь?

Белозубый оскал. Военный запрыгнул ко мне, в машину.

И я погнал. В ушах заорал ветер Не обращая внимания на бордюры я жестами объяснял сидящему рядом Али что задумал — спешить всех. Подальше. Без машин — не успеют.

Доехав до последнего ряда я остановил машину на краю парковки. Отсюда все было как на ладони — вражеская кавалькада, подскакивая на кочках, приближалась. Метров триста — прикинул я, беря в руки оружие и машинально оглядел его, пытаясь понять — с каким механизмом свела меня судьба? Хрен поймешь. Какой-то автомат.

Палящее солнце, черный асфальт. Нарушив тишину я перевел предохранитель на одиночные, передернул затвор. И отыскав взглядом приближающиеся машины, положил глаз и ствол на первую. «Не хочу умирать за бесплодных женщин» — мысль заставила улыбнуться. Мушка целиком заслонила крошечный, чужой капот и я, продолжая улыбаться, нажал на спуск. Тишь закончилась.

Через пол-магазина и сто метров я добился своего — головная тачка встала. Из салона сыпанул вооруженный люд, начиная палить. Вот убогие. Ведь далеко!

Оставшиеся ускорились, не щадя подвесок. Пока я мыкался с первой, сосед занимался второй. Кое-чего Али добился — молочно-белый дым за машиной извещал — тосол ушел в цилиндры. Машина дергаясь, сбавляла. Вторая взяла резвей и левей, выходя из дыма. Не обращая внимания на нее внимания я перекинул ствол на дымящую, ловя на мушку прыгающий капот. Бах! Ствол подскочил. Других видимых последствий не было. Оперев ствол о панель, я отрешился от мира. Упреждение. Выстрел! Дым стал гуще. Не дотянув до нас метров восемьдесят второй встал, окутавшись густой, бело-серой пеленой. Из тумана послышались звуки заполошной пальбы — безлошадный экипаж срывал злость вслепую.

Нам было похрен — не сводя глаз с приближающейся третьей мы лихорадочно перезаряжались. Пикап, похожий на наш вырастал на глазах. Оставшихся секунд не хватило — уроды, пыля и тормозя, встали напротив, метрах в двадцати. Али заорал, дергая затвор. Поздно! Роняя автомат я свалился под приборку. Зазвенело, застучало забухало, затряслось — по нам ударили из всех стволов. Побуревший Али, хрипя и брызгая кровью, упал на соседнее сиденье и завалившись на дверцу, затих. Я покосился на его автомат, но все решили за меня — удар в плечо, левая онемела. Звук отдалился, разбавившись комариным звоном в ушах.

Однорукому автомат мне не нужен, — проваливаясь в туман сообразил я, перестав тянуться за чужим оружием. — Мне нужен пистолет. Очень.

Нащупав ребристую рукоять на поясе, я вытащил ствол наружу. В голове шумело, мысли разбегались. Бедро что-то обожгло. Мать! Больно! Боль вернула мысль — Жди паузы.

Я дождался. Стрельба стухла. Мой черед.

Выпрямившись на сиденье я поднял пистолет. Рука тряслась. Из белого пикапа напротив на меня вылупились несколько бородатых мудаков. Я опер Глок об обод руля.

— Нет козлы, это не вам.

Ствол опустился ниже уставившись на радиатор белой машины. Выстрел. Столб пара из чуждого капота. Глок грохнул вторично. Пар почернел, окутав мир.

Приход из небытия напоминал всплытие — сперва свет, потом — контуры. И наконец — звук. Я выполз из мрака. И заморгал, ощутив два новых дара — память и жажду. Меня зовут Дима Белов. Я неудачно съездил в отпуск. И очень хочу пить.

Повернув голову я огляделся — белый потолок, белые стены, белая медсестра. И бутылка «Аква-минерале» на белом столе. Медсестра посмотрела на меня. Я многозначительно качнул взгляд на бутылку. Устье сосуда поднесли к губам, влага оросила сухую глотку.