его себе на плечо — тяжелый. Молодой парень, улыбаясь, протянул руку.

— Позвольте помочь?

— Вы джентльмен. Спасибо.

Парень покраснел, закинул рюкзак себе на плечо и сразу пошел вперед. Александра расплылась в улыбке — обожала застенчивых молодых людей. Над ними так приятно подшучивать!

Вскоре она увидела спасателей. Из раскопанной ямы бойцы извлекали тела пассажиров вертолета. Инструктор отвел собаку подальше, чтобы она не испортила себе нюх трупным зловонием. Герасимов улыбнулся Александре, кивнул на тела:

— Пахнет от них.

— Да, не французскими духами. Я сделаю несколько снимков.

Александра достала из рюкзака фотоаппарат. Тела лежали в ряд. Женщина — это бухгалтер. Пожилой мужчина — явно начальник артели. Два пилота — они в летных комбинезонах, и два охранника, оба молодые мужчины лет под тридцать пять, высокого роста, каждый килограммов под девяносто. Да, таким и мыть золото, таким его и охранять.

Она сфотографировала уложенные в ряд трупы, потом каждое тело отдельно и крупным планом лица.

— Вот и ружье. — Герасимов принес из ямы охотничье ружье двенадцатого калибра. — Только одно.

— Из второго в нас стреляли. А это не взяли, потому что оно без патронов. Откройте его.

Герасимов преломил двустволку, в одном из стволов была стреляная гильза. Он вытащил гильзу, показал Александре.

В салоне вертолета Александра не нашла гильз, выходит, прав был Ваня, говоря, что в ружье стрелявшего в них был только один патрон. Потому преступник это ружье закопал, а то, с патроном, забрал с собой. Значит, у каждого охранника было охотничье ружье и по одному патрону. Символично…

Когда вернулся вертолет, трупы погрузили с помощью брезентовых мешков, поднимая лебедкой, а сами поднялись по канату. Александра устало привалилась к стене, сидела, закрыв глаза. Накрыло чувство внутренней опустошенности. Она поглядела на Герасимова.

— Вы не осмотрели карманы погибших?

— Как-то не подумал.

— Я тоже.

— Давайте посмотрим сейчас.

— Прилетим и посмотрим.

— А военные тузы? О, вы их не знаете. Они начнут совать свои длинные носы во все щели!

Герасимов улыбнулся, откинул брезент, опустился на колени перед телами. Отворачивая лицо, он начал методично обшаривать карманы. Собака беспокойно заскулила. Салон наполнился невыносимым зловонием. Александра скривилась, зажмурилась, но запах тлена проникал в нее. Ее чуть не стошнило. Она сдерживала себя из последних сил.

Наконец Герасимов закончил, укрыл трупы брезентом.

— Да откройте вы дверь, черт возьми! — заорал из кабины пилот.

Дверь откатили в сторону — холодный ветер резанул и разом унес вонь.

Герасимов сел рядом с Александрой.

— Мне дурно, — простонала она.

— Сейчас будет легче. Вот, оцените мой улов: документы, деньги, листочки с телефонами, губная помада, карандаш, зажигалка, сигареты, какая-то странная металлическая пластинка с выемкой для какого-то колечка. На флешку похожа, правда? И вот два пакетика с каким-то порошком. Может, лекарство? Или наркотики?

Александра не поверила своим глазам.

— Дайте-ка мне! У кого вы их нашли?

— Вон у того охранника… Вы не переживайте, я запомнил, что у кого было.

Александра помяла в пальцах пакетик.

— Странный порошок. У вас есть лезвие?

— Нет.

Александра надкусила пакетик и тут же, начав отплевываться, отерла губы.

— Черт! Это кокаин!

— Наркотики! Вот это номер! — весело оскалился Герасимов.

— Да, товарищ майор, номер еще тот. — Александра, недоумевая, покачала на ладони надкусанный пакетик и спрятала его в карман. Вырисовывалось неожиданное продолжение в этом деле. Наркотики! Так что рано передавать дело в военную прокуратуру. Настойчиво уперев взгляд в глаза Герасимову, она строго произнесла: — Об этой находке пока никому ни слова!

— А когда можно будет рассказывать?

— Когда я скажу.

— Понял.

— Я серьезно говорю!

Вертолет пошел на посадку.

В вертушку ВКС бойцы грузили взрывчатку из склада. Спохватились, голубчики.

Александра, покинув вертолет, сразу пошла к недовольным военным тузам — они стояли гуртом с папочками в холеных руках, в фуражках-аэродромах, спесивые. Синицын по-собачьи преданно смотрел на генерал-майора и ловил его слова. Из-за грохота винтов Александра не слышала, что вещал «главный начальник».

Подойдя к живописной группе, она приложила руку к своей кепке, представилась:

— Майор Особого специального управления ФСБ Александра Андреева, руководитель следственной группы.

— Очень приятно, товарищ майор, — пробасил генерал. — Я Сугубов Сергей Васильевич, помощник заместителя командующего воздушно-космических сил, руководитель комиссии по расследованию происшествия на базе.

— Я знаю, — улыбнулась Александра.

— ФСБ знает все?! — скривил губы в подобии усмешки Сугубов, и его подчиненные, включая Синицына, подхалимски захихикали.

— Не все, к сожалению… Увозите взрывчатку?

— Как видите.

— Тогда вопрос к вам как к ответственному лицу: для чего на базе была складирована взрывчатка, совсем здесь неуместная?

— Осталась со времени строительства.

— Нет. База строилась давно, а взрывчатка современная.

— Знаете что, товарищ майор. — Сугубов посуровел. — Не суйте свой нос в военные дела!

— Да это моя прямая служебная обязанность! Я имею на это право! — возмутилась Александра.

Но генерал не собирался больше дискуссировать.

— Я не признаю ваших прав! Комиссия во всем разберется. Больше вас не задерживаю!

Александра открыла было рот, чтобы попытаться спорить о своих полномочиях, но генерал пошел к загружаемому вертолету — ее для него больше не существовало. Сопровождающие гордо последовали за ним.

Александра ухватила за рукав Синицына.

— Вас можно поздравить?

— С чем? А, да. Утвержден начальником базы. Я остаюсь здесь в паре с Пастуховым… Комиссия сейчас улетает в Красноярск решать вопрос насчет базы.

— Они всего на пару часов прилетели и что? Все здесь выяснили? — недоумевала Александра.

— Начальству виднее, — был дипломатичен Синицын.

— Скажите, товарищ полковник, взрывчатку на базу давно завезли?

Синицын вымученно скривился, опасливо зыркнул на недовольных членов комиссии. Те перешли всем составом от вертолета ВКС к вертолету спасателей, откуда выгружали трупы артельщиков, завели беседу с Герасимовым, тыча папками в завернутые в брезент тела.

— Точно не помню.

— А не точно?