– Как проветрились? Узнал что-то полезное?

– Пожалуй… да.

Глава восемнадцатая

– …керр Фромингкейт, что вы все ерзаете-то, будто у вас еж в штанах! Имейте совесть! – Экипаж подбросило на очередной кочке, Ривай Фолтерштап охнул и пожаловался Луцио: – И это называется дорога?! В мое-то время за такие дороги живо к стенке бы поставили, а нынче пожурят, пальчиком погрозят и забудут. Вот и распустились, курвы!

– Простите, – повинился стажер одновременно за всех разом – и за себя, и за службы благоустройства.

Внутри у молодого человека и вправду, казалось, растопырился ледяной еж – с того самого момента, как экипаж отъехал от здания первого отдела. Еж этот продолжал колоть страхом и стыдом весь путь до коммуны Таубер.

Признаваться в ошибках всегда трудно, особенно если убежден, что никто никогда про твою оплошность не узнает и вреда она никому не принесет. А Юрген даже не был уверен, убили ли Зельду Кракеншвестер, либо лекарка все-таки сама покончила с собой: в конце концов, он не настолько хорошо разбирался в медицине, чтобы определить причину смерти по цвету трупных пятен.

Целые сутки молодой человек терзался сомнениями, потом совесть взяла верх, и стажер отважился рассказать о своих подозрениях керр Дершефу. Честно признать, Юрген втайне надеялся, что начальник высмеет его паранойю, но тот отнесся неожиданно серьезно и после долгого молчания вынес вердикт: «Съездите с керр Гробером и проверьте». А на справедливое замечание Морица о целесообразности этого действия, выраженное кратко: «За каким чертом?» – так же лаконично бросил: «Чуйка». Бывшего контрразведчика позвал Луцио, аргументируя, что если кто и сможет взять остывший след, то только он.

И теперь Юрген трясся на колдобинах и выбирал, что хуже: если его догадки подтвердятся или если они окажутся пустышкой. Первое означало профессиональную непригодность: какой из него детектив, коли он не может отличить убийство от самоубийства? Если же Зельда все-таки повесилась сама, как бы не сгореть от стыда пред коллегами, особенно керр Фолтерштапом, который в силу почтенного возраста отвратительно переносил поездку.

Коммуна Таубер выглядела даже более сонной и спокойной, чем в прошлый раз. Вся суета ушла в поля, откуда доносился визг детей, катавшихся на салазках и штурмовавших снежные крепости. По улицам медленно ползли жители с груженным на сани хворостом и ведрами воды. На чужаков селяне смотрели с настороженным интересом, а после предъявления удостоверения – с трепетом и готовностью оказать содействие.

Дом егеря детективы отыскали без труда. За высоким добротным забором с нарисованной на воротах песьей мордой виднелась конусообразная крыша, возвышающаяся коричневым моховиком среди многочисленных хлевов и сараев. Из печной трубы курился белесый дым. Глухо промычала корова. На перевесившуюся через забор яблоню села синица и тут же вспорхнула прочь, обрушив с веток снежную лавину.

Керр Гробер решительно взялся за медную колотушку. В ответ на стук отозвались псы, угрожающе зарокотали, как гром по весне. Спустя минуту к рычанию присоединился бас хозяина.

– Кого это к нам черти тащат?! Если опять Бьернова малявка балуется, я ей уши-то оборву!

Ворота без скрипа провернулись на петлях, выпуская медведеподобного стража местного порядка и спокойствия.

– Керр… Фромингкейт, вы почто опять к нам? – удивился егерь, припомнив стажера. – А вы…

Он сделал паузу, и Луцио представил себя и коллегу.

– Обер-детектив-инспектор Гробер, обер-детектив-инспектор Фолтерштап. Первый особый отдел Апперфорта.

– Понятное дело, что не вошь собачья. Так вы по какой нужде пожаловали? Неужто стряслось чего, а мы здесь и не ведаем?

– Мы хотели бы обсудить смерть Зельды Кракеншвестер, – пояснил Луцио, беря ведущую роль. Вымотанный дорогой контрразведчик нахохлился, словно разбуженный посреди дня филин, и полностью ушел в себя, не интересуясь происходящим.

– Дык. Вроде уже обговорили все, с вашим младшим сотрудником, с ним вот, значит, – Вильгельм растерянно указал на Юргена. – Бумаги подписали, чин по чину.

– У нас возникли вопросы.

– Я, конечно, отвечу, что смогу. Но ведь похоронили всех давно, теперь если только откапывать.

– Понадобится – откопаем, – сухо заметил керр Фолтерштап.

Вильгельм хмыкнул, но, поняв, что бывший контрразведчик не шутит, стер улыбку.

– Для начала мы хотели бы осмотреть дом, – перехватил инициативу Луцио.

– Дом – это можно, – с облегчением согласился керр Дорф. – Сейчас за ключом схожу. И оденусь потеплее.

– Я с вами, – Луцио не собирался оставлять ценного свидетеля-подозреваемого без присмотра. – Ворон, ты за мной!

– Как хотите, – Вильгельм пожал плечами и предупредил: – Только у меня там собаки! И чужаков они не любят!

Некоторое время из-за забора слышались окрики: «Снежок, сидеть! Серый, назад!», потом на продолжительное время наступило затишье. Юрген уже заволновался, что псы схарчили напарника вместе с големом, когда рычание и лай повторились снова и на улицу вышел Вильгельм вместе с сопровождающими.

– Ильма ни в какую не хотела отпускать, – извинился керр Дорф. – Жена у меня старой закалки: для нее стыд – позволить уйти гостю голодным. Еле-еле уговорил, что вы тут по делу, спешите. Или все-таки зайдете, посидим?

– Вы не удивились, увидев големов, – вкрадчиво спросил керр Фолтерштап. – Встречались с ними раньше?

– Дык кукла, она кукла и есть, – Вильгельм растерянно покосился на Фрея, будто только сейчас заметил. – Чего на нее глазеть?

– Почему вы следите за домом? – продолжил допрос Луцио.

– А кто еще? Мне ближе всех, – удивился керр Дорф. – Родня Ловафа рукой махнула: пусть разваливается. Да и остальные наши не шибко стремятся жить там, где смертоубийство произошло: проклятое место, – егерь вздохнул. – Животинку, конечно, разобрали, но и сам дом жалко.

Изба с заколоченными окнами сиротливо тонула под снежной шапкой. Занесенный голем не отличался от соседних сугробов. К весне, когда лишенная подпитки маной цепь истончится, его размоет, превратив в груду камней и глины. Тропинку к дому основательно занесло, и угадывалась она исключительно по глубине, на которую проваливались гости.

– Не чищено тут, – извинился керр Дорф.

Вильгельм откопал у забора лопату, соскреб снег, надавил на заклинившую калитку. Та покосилась – в образовавшуюся узкую щель Юрген и керр Фолтерштап пролезли без труда, а вот Луцио и самому Вильгельму едва удалось протиснуться. До дома они добирались, проваливаясь по колено. Юрген шел вторым и проклял все на свете.

На двери висел тяжелый амбарный замок.

– Чтобы мальчишки без нужды не лазили, да местная пьянь и пришлые бродяги вещи не растащили, – пояснил Вильгельм, вынимая из кармана ключ. – Если хозяева до лета ничего не надумают, дом отойдет коммуне, а имущество тогда уж на ярмарке распродадут.

– Это вы правильно, – неожиданно похвалил Фолтерштап. – Мальчишки, они такие, любопытные, только дай им возможность нос сунуть в самое пекло. Верно я говорю, керр Фромингкейт?

Стажер