Через пару минут возле корпуса, где прятались люди, стало суетно. Сергеич первым отправился на фишку, причём тоже на чердак. Только корпус для этого мы выбрали самый ближний к воротам, подъездная дорога сюда одна. Если кто под пулемёт сунется, то на запчасти развалится. Я же осмотрелся вокруг, нашёл следы недавно залитого костра. Затем в сарае обнаружили белую, но очень грязную «десятку» с помятым крылом.

А затем из лагерного корпуса вышли люди. Их было четверо — мужик лет сорока, с интеллигентным, заросшим щетиной лицом, в очках в массивной оправе, в мятой одежде, и трое детей, из которых двоих я уже разглядел до этого, а с ними был ещё мальчишка, лет восьми, похожий на этого мужика и державшийся за его руку.

Я насколько возможно приветливо помахал им рукой, подошёл. Все четверо с опаской всматривались в меня, хорошо, что я хоть шлем с очками и маску снял. Их окружили со всех сторон, но уже из любопытства. Мужик заметил женские лица, немного успокоился. И совершенно зря, кстати, история знает немало злодеек женска полу. Я протянул ему руку, представился:

— Крамцов Сергей.

— Варламов Михаил, — в тон мне представился он и пожал руку.

— А ты, уважаемый? — спросил я веснушчатого мальчишку, протягивая ему руку.

— Дима.

— Дима — это хорошо. Но когда наблюдаешь с чердака, то надо опускаться пониже и не так высовываться в окно. Понял? А вас как зовут, молодой человек? — Я протянул руку младшему.

— Коля.

— Коля — ещё лучше. Почти даже лучше, чем Дима, — проявил я уважение к младшему. — А вот тебя видно не было. Ты у дальней стенки сидел?

— Да, — застеснялся Коля.

— Зато спрятался лучше, — похвалил я его и обернулся к девочке, которая заметно оттаяла: — А вы, барышня?

— Лена, — представилась девочка, покраснела, так что веснушки запылали, и от смущения изобразила даже нечто вроде книксена.

— Сергей, очень приятно. Ужинать будете?

— Если пригласите, — сказал Михаил. — У нас еда вчера закончилась. А бензин — сегодня.

— Это поправимо. Так, подрастающее поколение, а ну быстро хворост для растопки костра собирать, — скомандовал я детям. — Но собирать здесь, из поля зрения не выходить. Чтобы мы вас всё время видели. Понятно?

— Понятно, — сказал Дима.

— «Так точно» отвечать надо. Анечка, прогуляешься с ребятами?

Аня поняла меня правильно, я просил её присмотреть за детьми, чтобы с ними ничего не случилось. Но ответила за неё Ксения:

— Конечно, мы все вместе сходим. Пошли, ребята.

Ну, вот и прекрасно. Молодые и красивые девушки у детей явно вызывали больше доверия, чем не слишком красивый мужик с уклоном в военщину. Все вместе они пошли по лагерю собирать хворост для растопки. С самими-то дровами проблем здесь не было, всё деревянное, разбирай и жги.

— У вас сигарет не будет случайно? — спросил меня Михаил.

— Нет, я не курю… — Я обернулся к Мишке Шмелёву, спросил: — Шмель, есть сигареты для человека?

— Не вопрос.

Шмель залез в разгрузку, достал оттуда пачку «Мальборо», отдал её Михаилу. Варламов достал сигарету, попытался вернуть пачку, но Шмель не взял, а протянул ему ещё и зажигалку. Тот закурил, затянулся с видимым наслаждением, опоганив табачным дымом чистый лесной воздух. Я чуть отступил в сторону.

— Михаил, откуда вы?

— Из Большой Нарьи, знаете такое место?

— Знаю. По карте. По дороге к Горькому-16, верно?

— Верно. Хоть и не совсем рядом. Я главврач районной больницы. Был.

— Что там случилось?

Рассказ Варламова оказался не слишком длинным, зато очень содержательным. Неподалёку от посёлка Большая Нарья находился полк инженерных войск сокращённого состава, или, как проще говорят, кадрированный. На базе которого в военное время должны были развернуть три таких же полка. Большинство прапоров и контрактников в этом полку жили в Большой Нарье или в Берёзовой, что неподалёку. И от них Варламов был в курсе, что там делается. Во всем полку было не больше тридцати офицеров и контрактников и около сотни срочников не самого высокого качества, тащивших наряды и обслуживавших технику.

На второй день после начала эпидемии в полку остались всего восемь срочников, остальные загрузились в машины и разъехались по домам. На третий день, после того, как началась эпидемия и сопутствующая ей паника, стало известно, что разбежалась некая «двенадцатая зона» неподалёку. А ещё через день огромная толпа зэков появилась в посёлке. И все они были вооружены до зубов. Как такое вышло?

Брат одного из местных прапорщиков, некоего Васьки Малеева, бессменного дежурного по парку, сидел в «двенадцатой» и был в тамошней иерархии не последним человеком. Оставшиеся же в полку офицеры даже думали вооружить местных жителей, но не успели. Пронырливый и подлый Васька, прихватив с собой нескольких вооружённых зэков, привел их к складам РАВ, где убил часового, а те захватили склады, почти неохраняемые теперь ввиду отсутствия личного состава.

Было в этом и непонятное — слишком хорошо организовано было нападение зэков на воинскую часть. Офицеры среагировали, но насколько сумели и насколько успели. Склады были потеряны, туда подтянулась целая толпа вооружённых до зубов уголовников. Уже вооружённых, заранее, что удивляло больше всего.

Военные похватали то, что нашлось в полковой (а фактически — в одной ротной) оружейке, отбили первый натиск уголовников, направившихся от складов к казармам и штабу. Затем захватили машины в парке, КамАЗы и какую-то бронетехнику, Варламов в ней плохо разбирался, после чего покинули расположение части вместе со своими семьями и теми немногими гражданскими, кто успел к ним примкнуть. И колонной двинулись на Нижний.

А уголовная свора бросилась громить близлежащие деревни. Особенно зверствовал тот самый Васька Малеев, сводивший счёты со всеми, кто на него когда-либо косо посмотрел. Не меньше десяти односельчан он застрелил лично, в течение первого дня погрома.

Варламов, вдовец с тремя детьми, сообразил вовремя, что надеяться на лучшее теперь не следует. И едва первые стриженые морды с оружием, одетые в смесь лагерной и военной одежды, появились в посёлке, он немедленно загрузил детей в машину, схватил, что было в холодильнике, и уехал.

Сначала они день прятались в лесу неподалёку от посёлка. Варламов рассчитывал прокрасться обратно и добыть себе оружие и еду, но ничего из этого не вышло. Весь день из посёлка доносились крики и выстрелы, шла резня и повальное насилие. К ночи вокруг посёлка начали бродить убитые односельчане, и пришлось от них бежать сломя голову. Он решил было прорваться к «Шешнашке», но дорога туда была уже перекрыта бандами.

Тогда Варламов повернул в сторону Нижнего Новгорода, по единственной трассе. Банд поначалу на этой дороге не было, но появилась новая проблема — бензин. До Нижнего было около двухсот километров, а бензина было чуть больше, чем на сотню. Да и шалить на дорогах начали почти сразу.