* * *

Теперь Рита знала имя своей матери. Оставалось лишь попытаться найти ее. Но тут на девушку вдруг нахлынули сомнения.

Стоит ли это делать? Особенно после того, что она узнала в ЗАГСе. Женщина, которая ее родила, отказалась от собственной дочери. Так разве может она после этого считаться ее матерью? Ведь не зря же говорят: «не та мать, что породила, а та, что вырастила». И не предаст ли она память своей приемной матери, разыскивая ту, которая когда-то предала ее саму?

Раздумья девушки оборвал телефонный звонок:

– Привет, Рита! Ты не занята? У меня есть к тебе важное дело. Думаю, ты обрадуешься. Да, как обычно, у «нулевой версты». До встречи.

Вадим, как всегда, начинал издалека. Наверняка его «важное дело» было лишь поводом встретиться с Ритой. Однако она была рада, что благодаря этому ей не придется сидеть дома и маяться раздумьями. А самое главное – она увидит Вадима. Ей давно нравился этот красивый, умный, острый на язык молодой человек, разительно отличавшийся от большинства ее коллег и знакомых. Те интересовались только работой и делами насущными. Зато Вадим прекрасно разбирался в новых фильмах и книгах, в технике и восточной философии… одним словом, едва ли не во всем на свете. С ним было приятно побеседовать. Правда, иногда Риту смущало то, с каким презрением Вадим отзывается о людях. В том числе и о своей бывшей жене. Впрочем, наверное, эта женщина просто-напросто не смогла понять столь тонкой и высокоинтеллектуальной натуры, как Вадим…

Они встретились в центре города возле традиционного места свиданий: бронзового верстового столба с электрическими фонарями по бокам. А потом отправились бродить по Набережной. Благо, день выдался теплым и солнечным. О чем они только не наговорились по дороге! Вадим, как всегда, блистал умом и красноречием. А под конец заявил:

– Вот что, Рита. Мы уже давно знаем друг друга. Так что наверное, нам пора подумать о более близких отношениях…

– Ты хочешь сказать, что мы поженимся? – спросила Рита, замирая от радостного предчувствия того, что сейчас Вадим произнесет: «да».

Однако тот замялся.

– Разве это так важно? Главное, что мы будем вместе: ты и я.

– А потом у нас родятся дети… – размечталась Рита. – Ты кого бы хотел: сына или дочку? Или, если ты пока не хочешь иметь своих детей, давай, усыновим кого-нибудь…

– Ты что, шутишь? – Вадим изумленно уставился на Риту.

– Нет, Вадик, я не шучу, – ответила она. – Просто знаешь, я… просто мне жаль этих детей. Ведь это так тяжело, когда ты один-одинешенек на белом свете. И у тебя нет никого: ни папы с мамой, ни близких… Правда, Вадик?

– Знаешь, Рита, я всегда считал тебя умной девушкой! – вскинулся Вадим. – Поэтому мне странно, что ты говоришь такие глупости. Нашла кого жалеть! Детей всякой швали! Если хочешь знать, в древние времена таких бросали в пропасть или относили в лес и оставляли там, чтобы зря небо не коптили. А сейчас их, видите ли, кормят-поят-учат за счет государства. Вернее, за наш счет. Налоги-то кто платит? Мы с тобой… И еще находятся дураки, которые их усыновляют… Им их, видите ли, жалко… Это же каким надо быть идиотом, чтобы всю жизнь трястись над чужим ребенком! Ну что ты на меня так смотришь? Я что-то не так сказал?

– Нет. Ничего, – произнесла Рита. – Просто… Прощай, Вадик.

Она резко повернулась и пошла прочь. Несколько секунд Вадим молча стоял, глядя на удаляющуюся девушку. А потом зло сплюнул и зашагал в другую сторону.

* * *

Сидя на гранитных ступеньках Набережной, Рита плакала навзрыд. У ее ног тихо плескалась вода. А на ней колыхались огрызок яблока, пустая сигаретная коробка, пластиковый кулек с недоеденным пирожком внутри, полузатонувшие пивные бутылки… Как видно, еще недавно здесь пировала какая-то веселая компания. А вот для Риты времена радости, похоже, прошли навсегда… Наконец, устав плакать, она нашарила в сумке мобильный телефон и, шмыгая носом и размазывая по щекам слезы, набрала номер Инги.

– Инга, пожалуйста… – умоляюще заговорила она, услышав в трубке недовольный голос подруги. – Я не знаю, что теперь делать… Вадик… он ушел. Понимаешь, я сказала ему, что хотела бы усыновить ребенка…

– Дура! – на полуслове оборвала ее Инга. – Я же тебя предупреждала: живи спокойно и не дергайся. Ну и кто оказался прав? Так что пеняй на себя. А сейчас извини: я занята. Пока!

…В ту ночь Рита долго не могла заснуть. Она плакала над своими утратами и кляла себя за то, что вовремя не послушала мудрого совета Инги. Зачем ей надо было подражать героине какой-то глупой баллады? Ведь это всего-навсего душещипательная сказочка, придуманная для того, чтобы вышибить слезу из слушателей и читателей. Лживая, сентиментальная небылица. А в жизни все совсем иначе. Инга права: правда не нужна никому. В том числе и самой Рите. Ей, видите ли, захотелось узнать правду о том, чья она дочь… В итоге она по собственной вине лишилась и любимого человека, и лучшей подруги. И некому помочь ей, некому дать ей совет, как жить дальше…

Лишь под утро девушка ненадолго забылась сном. Ей снилось, что она бежит по пустынной ночной улице, догоняя торопливо идущую куда-то Лидию Ивановну. И кричит ей вслед: «Мама! Мама!» Но Лидия Ивановна не оглядывалась и лишь убыстряла шаг. Тем временем впереди показалось кладбище. Однако совсем не то, на котором похоронили Михаила Степановича с Лидией Ивановной, а какое-то другое, незнакомое. Посреди него стояла белая церковь с крошечным серебристым куполом и высокой колокольней, увенчанной бледно-голубым шпилем. Возле нее на скамейке сидела какая-то женщина в черном. Она подняла голову… Но тут Рита проснулась.

* * *

Возможно, она не придала бы значения своему сну. Если бы не странное чувство: Рите казалось, что увиденная ею церковь существует на самом деле. Мало того: когда-то давно она уже видела ее. Но где именно? И не является ли это всего-навсего тем, что в медицине именуют «дежа вю»? В конце концов, Рита решила на всякий случай объехать все городские церкви. Прежде всего, дабы убедиться в том, что приснившееся ей не имеет ничего общего с реальностью.

В ближайшее воскресенье Рита выполнила свое намерение. Она исколесила весь город, заглянула во все городские храмы. Но ни один из них даже отдаленно не напоминал церковь, увиденную ею во сне. Выходило, что она всего лишь напрасно потратила время… И тут девушка вспомнила, что в пригороде за рекой есть еще один храм. Между прочим, об его существовании Рита знала как раз со слов Лидии Ивановны, которую крестил тамошний священник. Это произошло давным-давно, в те времена, когда Православная вера была гонима. И потому лишь очень смелые люди дерзали открыто исповедать себя православными. Куда больше было тайных верующих. Таких, как родители Лидии Ивановны. Они крестили свою дочь вскоре после ее рождения, однако не в городе, а в отдаленном пригороде, где имелся действующий храм. Причем даже не в самой церкви, а на дому у кого-то из прихожан. Лидия Ивановна не знала, как звали священника, который ее крестил. Как не знала и названия храма, где служил этот батюшка. Хотя очень гордилась тем, что была крещена еще во младенчестве, вдобавок – тайно. И при случае любила упомянуть об этом. Разумеется, уже после того, как гонения на Православие отошли в прошлое…