Месье де Грамон подавил смешок и я смутилась.

Тряхнула головой, отгоняя героические мысли и, как и все, заскрипела пером.

*В первой части Эвон вскользь упоминала о книге о мадемазель Котти — королевской шпионке. Эвон даже мечтала походить на нее.

— Ох! — выдохнула, ударившись плечом об угол стены, но не остановилась ни на минуточку, пробегая злополучную галерею, где подслушала спанского шпиона.

Хорошо, что в этой части университета почти не встретишь учеников, а то мой вид наверняка шокировал бы их: не часто увидишь бегущую мадемуазель, которая умудрилась подобрать юбки так, что видно едва ли не колени. Я никогда в жизни так быстро не бегала, даже когда мы с Ноэлем едва не попались пьяному конюху в лангенской академии, который решил нас хорошенько проучить вожжами. Еще немножечко и я задохнусь прямо на бегу! Упаду и умру! А месье Оливье решит, что я опять прогуляла занятия.

Запыхавшись, остановилась около двери в кабинет по факультативу менталистов и выдохнула, силясь восстановить дыхание. Какое там! Сердце стучало где-то в горле, будто и впрямь вознамерилось выпрыгнуть через рот.

Пожалуй, не стоило засиживаться в библиотеке, тем более мы совсем не готовились к урокам, а смеялись с девочками до болей в животе.

Ничего удивительного, что после интересного урока с месье де Грамоном мы решили проверить его слова, что старые сведения о «говорящих-с-книгами» можно найти в разделе менталистов. Нет, конечно, никто и не думал, что «старик» лжет, но ведь это увлекательно проверять такие теории на практике.

А уж сколько радости было, когда в разделе о ментальной магии, Аврора смогла позвать книгу, в которой рассказывалось об иллюзиях! Правда описываемое там звучало так абсурдно, что мы начали хохотать едва ли не с первых страниц.

Ну как еще без смеха можно читать про: «…заметив что-либо необычное, оглянитесь. Возможно, неизвестный феномен не что иное как есть творение разума человеческого. Вполне вероятно, один из окружающих вас людей отметится сосредоточенным взглядом, надутыми щеками или даже покрасневшим лицом. Данные признаки весьма точно указывают на то, что сторонние маги пытаются заставить вас поверить в созданный ими труд…».

Я даже изобразила великого умельца, которого описывала книга, для полноты картины скосив еще глаза в кучку. Едва не икая от смеха, Армель сказала, что такому образу не хватает оттопыренных ушей и даже вскочила со своего места, чтобы помочь мне с «преображением».

И угораздило же месье Отиса зайти в кабинет именно в момент моего полного совпадения с образом загадочного иллюзиониста по версии древних магов! Юноша даже споткнулся на пороге, с удивлением разглядывая меня. Думаю, зрелище собой я представляла необычнейшее.

И, наверное, мне стоило вздрогнуть и стушеваться, подобно подругам, но я внезапно расхохоталась. Удивление на лице месье Отиса было столь велико, что наверняка он решил, будто я сошла с ума. Впрочем, юноша весьма быстро ответил на мои эмоции благосклонным кивком.

Я, конечно, была смущена оттого, что мужчина моей мечты увидел меня в таком виде, но… разве не правильно это принимать кого-то таким, какой он есть? Даже если я буду притворяться достаточно долго исключительно правильной и «приличной» мадемуазель, однажды моя глупая натура обязательно вылезет. И не будет ли разочарование месье Отиса столь велико, что он окончательно не захочет со мной общаться? Вот месье Ноэль меня любит любую: уставшую (как когда я легла на траве и была не в силах перелезть через забор), грязную (то лежание не прошло даром) и даже ругающуюся, словно наш конюх в «Гнезде». И ничего… судя по всему, это не изменило его отношения ко мне. Подруги вот тоже любят меня разной и, я уверена, не отвернутся, даже если я вдруг скажу какую-то глупость прилюдно. Так почему же это не может служить мерилом в любых других отношениях?

Я пока еще не определилась нужен ли мне все-таки месье Отис или я цепляюсь за некую тень месье Персефореста? Но на удивление, мое спокойствие вызвало некоторую заинтересованность со стороны менталиста. Стоило мне перестать замирать при его появлении, как месье Отис все время, проведенное в библиотеке, оглядывался на нашу компанию при каждом взрыве смеха. Подруги были удивлены моим поведением, а я уже едва не плакала, тыча пальцем на страницы учебника с очередным описательным шедевром критериев иллюзий.

Но все же стоило меньше времени красоваться перед месье Отисом и чуть раньше покинуть библиотеку. Сдается мне, что месье Грамону, с подачи которого меня определили на факультатив, обязательно расскажут о пропущенных уроках. Нет-нет!

Тихонько постучалась и толкнула дверь, не дожидаясь ответа.

Все ученики уже были на месте и даже месье Отис, который неизвестно каким образом оказался в кабинете раньше меня. Впрочем, на этом причины удивляться не закончились: в классной комнате было целых два месье де Грамона.

Один «старик» расположился за учительским столом и несколько недовольно разглядывал студентов, словно те уже успели его чем то разочаровать. Второй же менталист стоял у окна, облокотившись на подоконник. Выражение лица «двойника» было столь благодушным, что могло показаться, что это некий мираж, созданный не слишком удачным магом, чтобы успокоить собственные нервы.

Месье Оливье стоял слева от входа и, при виде меня, коротко кивнул.

— Присаживайтесь, мадемуазель, рад, что сегодня вам лучше.

Я смущенно улыбнулась, ведь получалось, что я обманывала учителя и теперь не имела сил признаться в этом. Но самое кошмарное, что месье Оливье и правда считал, что мое непосещение факультатива было связано с плохим самочувствием. Я просто мерзкая лгунья!

— Месье де Грамон, — растерянно окликнула мага у окна, изобразив некое подобие реверанса, после чего повернулась ко второму «лже» де Грамону, — месье.

Лица студентов вытянулись, будто я сказала очередную глупость. Я несколько удивленно посмотрела на мага, раздумывая, могла ли я допустить ошибку? Слишком уж улыбчив был мужчина у окна. Прислушалась к своим ощущениям. Нет. Я совершенно уверена, что за столом «двойник», как бы похож он не был.

Месье де Грамон начал медленно аплодировать мне, что в царившей тишине звучало несколько издевательски. А вот его «отражение» за столом было явно недовольно тем, что спектакль так быстро закончился.

Вопросительно обернулась к учителю, ожидая пояснений.

— Браво, мадемуазель Эвон, — похвалил меня месье Оливье. — Вы единственная, кто угадал верно. И что вас привело к такому умозаключению?

Мужчина за учительским столом едва заметно повел плечами, и чужая личина медленно начала сползать с него. Скулы стали шире, а линия подбородка более резкой, на щеках появились ямочки, которых не было у месье де Грамона. Нос стал будто крупнее, а брови — более кустистыми. У незнакомого месье была куда более короткая прическа, чем у менталиста, а волосы вились и были куда более светлого оттенка.