Все в ужасе посмотрели на Отиса, который решился возразить учителю.

Мой Персефорест стоял в полный рост, не отводя взгляда и выдерживая давление «Цепного пса». Я кивнула, соглашаясь с юношей. Именно так и было. Иллюзия мага была идеальной, где уж было менталистам догадаться? То что я смогла… ну это же я! Я столько времени провела со «стариком», что мне хватило одного знания, что настоящий менталист никогда бы не предпочел место за столом подоконнику.

— И это говорит мне выпускник! — Вспылил месье де Грамон, — Оливье, я весьма недоволен качеством подготовки твоих учеников!

— Мы занимаемся по утвержденной программе. Вашим же министерством, — огрызнулся учитель, которому явно не нравилось, что он стал новой причиной недовольства «старика».

— Но разве на студентах не висят запрещающие амулеты?

Я сама не верила в то, что услышала собственный голос. На мне разом скрестились взгляды всех присутствующих, заставив почувствовать себя бабочкой, над которой уже занесли сачок.

Руки студентов запоздало метнулись к шее, ощупывая отличительную особенность любого, обладающего ментальным даром. Амулет вешали на малышей без права снять и только в академиях, ученики могли позволить себе расстегнуть цепочку и остаться без защиты. Именно без защиты, ведь это настоящий шторм из чужих эмоций.

Месье де Грамон был явно недоволен тем, что я влезла в их спор. Наверное, мне предлагалось сидеть и помалкивать, как и полагается настоящей леди. Я испуганно закусила губу, лишь бы снова ничего не сказать лишнего. Месье Фернана же мое выступление развеселило: мужчина захохотал и захлопал рукой по столу, словно призывая обратить на себя внимание.

— Мадемуазель Эвон, юные менталисты сами должны были догадаться о причине провала. Ну или, на крайний случай, придумать весьма убедительную отговорку для оправдания. Умение выкручиваться — немаловажный фактор отличия студента, выпущенного университетом, до слушателя особого министерского отдела.

Я удивленно посмотрела на месье Фернана. Так это была проверка?! Понятно, почему так разозлился месье де Грамон! Я же испортила ему весь воспитательный процесс.

— И опять мадемуазель Эвон догадалась, о том, о чем вам следовало сказать первыми, — покачал головой месье де Грамон, — может мне, по опыту Спании сделать ставку на девушек?

Я в очередной раз представила себя мадемуазель Котти. А что? Из меня бы получилась великолепная шпионка! Я представила, как избавляюсь от слежки, меняя личины. Вот я иду в ученическом платье, сворачиваю за угол и преображаюсь в служанку, очередной поворот и я уже цыганка. Вот какими интересно качествами еще должна обладать подобная леди?

— И ваша ошибка особенно досадна, сейчас, когда я хотел доверить вам важное поручение!

Я, как и многие студенты, вытянула шею, услышав такое заявление. Интересно под «вам» понимали и меня? Я же сижу в кабинете, слушаю. Взволнованно переводила взгляд с месье де Грамона на месье Фернана.

— Напомню о клятве неразглашения, которую вы давали, когда вас принимали на факультатив, — месье де Грамон многозначительно замолчал.

Юноши за моей спиной затаили дыхание.

— Кто не уверен своей способности молчать, может встать и выйти.

Я вздохнула. Наверное это ко мне относится, не иначе. Я собственным мыслям не хозяйка. Любой менталист при большом желании сможет прочитать все мои секреты. Только попыталась было встать, как месье де Грамон поморщился, словно показывая, что меня это не касалось.

Остальные ученики, впрочем, тоже не сдвинулись с места.

— Что ж… еще один шанс. Напомню, вы станете государственными преступниками, если проговоритесь. Никто? Похвально. Итак, господа… в академии спанский шпион.

Я ахнула. Не от новости, мне то было известно, а от решения де Грамона посвятить в это остальных студентов.

Остановилась на лестничном пролете и посторонилась, пропуская пажей, несущих целый ворох коробок. Мальчики в смешных нарядах, к которым я до сих пор не могла привыкнуть, тяжело пыхтели под едва ли посильно для них ношей. Им конца и краю нет! Мимо меня проходил уже пятый мальчик, а сколько их еще там спускается сверху? Да и откуда? Мне казалось, что там, дальше, уже только наш с девочками этаж и чердак. Старый, забитый ненужными артефактами и дырявыми матрацами.

Я с интересом разглядывала процессию пажей, гадая, что у них в руках. Жаль у меня нет особого зрения, чтобы разглядеть, что прячется за деревянными стенками. Судя по ажурной резьбе, явно что-то дорогое и утонченное и совершенно точно не изъеденная молью подушка (а ничего больше не могло быть на чердаке). Может шляпки? Куда пажи могут нести столько головных уборов?

Сейчас носильщики походили на странное чудовище из киданских сказок: с длинным телом как у змеи, или на несчастных рабов-рудокопов, не хватало только надсмотрщика. Впрочем, кандидатура на роль последнего быстро появилась.

— Поторапливайтесь, лентяи! — Разозлено сказала мадам Франсуаза, протискиваясь мимо меня и быстро спускаясь по лестнице, — надо еще успеть все рассортировать и проверить. Я не собираюсь провести на работе всю ночь! Да аккуратнее же! Разве можно обращаться так с столь удивительными артефактами?

Я, услышав последние слова мадам, удивленно проводила глазами очередного мальчишку, у которого было целых две коробки, и одна из них едва не полетела на пол. Я непроизвольно вскинула руку, оберегая опасно покачнувшуюся «башенку», отчего заработала благодарный взгляд пажа. Что за артефакты могли понадобиться нам на танцах тем более в таких количествах?! Моя фантазия спасовала, а это… не так уж просто!

Можно конечно спросить, но, думаю, мне откажут в ответе, если вообще соизволят заметить: все время спуска пажей учительница не обратила на меня внимания и остановилась на пролет ниже, придерживая дверь для пажей. По тому как женщина следила за носильщиками, было ясно, что меня просто проигнорировали, но я, как ни странно, не испытала по этому поводу досады. Вот если бы на моем месте была Лу… Мадам была способна оказывать знаки внимания только будущей королеве и невестам фаворитов. О! Я весьма повеселюсь, когда мадам Франсуаза наконец узнает всю правду.

Учительница кинула на меня подозрительный взгляд, но я улыбнулась как можно радушнее. Правда это не добавило мне никаких дополнительных очков перед вредной женщиной — мадам Франсуаза отвернулась, подсчитывая уже занесенные в классную комнату коробки.

Мимо меня, наконец, прошел последний паж и я вздохнула свободнее: еще немного и я окажусь в своей комнате и смогу выпить стакан воды — в горле пересохло после длительных допросов «старика».

— Питер, это были последние? — Громко спросила мадам у замыкающего вереницу мальчишки.

— Да, мадам, мы забрали все сорок пять, — коротко поклонился Питер, как и учительница, не обращая на меня внимания.

— Хорошо, можешь идти, — кивнула мадам и, строго поглядев на меня, захлопнула дверь.