Он подмигнул Сергею.

– Голова не болит? Я ведь не случайно курить начал, сынок. Мы-то с Олесей к дыму привыкли. А вот наши гости в обмороки падают. Нам нужно быть готовым к таким незапланированным визитам.

Сергею показалось, что весь этот непрекращающийся кошмар происходит с кем-то другим.

– Почему я не двигаюсь? Помоги мне встать!

– Я тебе укольчик сделал.

Сбежнев потрогал лицо неподвижно лежащего мужчины, помял пальцами щеку, зачем-то погладил лоб, оттянул в сторону мочку уха.

– Хорошая кожа. Не ноздреватая, гладкая. Ты некоторое время так полежи, ладно?

– Эй…

Сергей не мог собраться с мыслями. Его рассудок никак не хотел брать в толк, насколько кардинально изменилась расстановка сил. И если еще час-два назад (сколько он провалялся в отключке?) он чувствовал себя королем, в уме подсчитывая, на что он потратит вырученные от столь удачной сделки деньги, то теперь их роли поменялись.

– Я удовлетворю твое любопытство, сынок, – сказал Евгений. Сергей видел только его широкую спину и слышал, как он гремит чем-то на столе.

(будто что-то раскладывает…)

– Тебе понравилась моя история? – спросил Сбежнев.

Сергей молчал, тяжело дыша. На лбу выступила испарина.

– Я кое-что поясню. На самом деле Олеся мне давно нравилась. Я влюбился в нее еще с третьего класса. Как раз тогда нашли моего отца. Я знал, какие у Олеси трудности в семье. Ее сестре Маргарите доставалось все, ей – ничего. Мы с отцом выкрали ее из кинотеатра. Этим же вечером ее кожа с черепа уже варилась в котле. И Олеся ничего не знала. Она была невинным цветком, сынок. Я сам все делал. Я также не стал ей говорить всю правду наутро, когда она проснулась после той мясорубки. Да, я насыпал ей снотворного. Но только для того, чтобы она осталась у меня на ночь, понимаешь?! Я любил ее!!

Единственный глаз Сбежнева вспыхнул такой прожигающей яростью, словно кто-то намеревался поставить под сомнение его чувства к этой женщине.

– Ты понял, ты, урод?! Это ее ты бил по уху и по губам за столом час назад! Не меня! Ты бил Олесю! Мою жену! Оскорблял ее! Называл старой сукой! Вешалкой!!

– Я не хотел, – забормотал испуганно Сергей. – Прости!..

Несколько секунд Евгений с нескрываемой ненавистью разглядывал Сергея.

– Ладно… Итак, когда Олеся пришла утром домой, ее жестоко избил Келлер, – немного остыв, продолжил он. – Мать попыталась вмешаться, но досталось и ей. Олесю увезли в реанимацию, а ее отчима арестовали. Он считал, что его падчерица причастна к смерти его дочери Маргариты. Не знаю, догадывалась ли Олеся, что я подарил ей в тот день рождения. Ты уже понял, что тсанса делает человека сильнее и увереннее. Я желал только добра Олесе. Кто знал, что ее отчим, этот старый придурок, разнюхает мой секрет?!

Сбежнев помолчал, словно пытаясь в памяти досконально воссоздать события тех дней.

– После побоев Олеся впала в кому. Все это время я разрывался на части. Я навещал Олесю, приходил в гости к матери, мы много разговаривали. Она полюбила меня как родного. Она поняла, что из себя представляет Андрей Алексеевич, и уже не испытывала к нему прежних чувств. Параллельно я наводил порядок в доме. Я тщательно вымыл дом, выбросил все, что бы было связано с той ночью. Тела отца и Влада Ирбе я сжег в крематории. Туда же отправилась и семья Власенко.

Сбежнев куда-то отошел, а когда вернулся, на нем был белый халат, застегнутый на все пуговицы.

– После этого я засыпал крематорий землей. Все, что находилось в сарае, я демонтировал и уничтожил вместе с нашей лабораторией. Я решил сжечь дом, чтобы он не напоминал мне о смерти папы. К сожалению, также пришлось сжечь все тсансы. Даже голову моей мамы. Между прочим, она ведь никуда не уходила от нас. Просто как-то они поссорились с отцом, и он слишком сильно ударил ее. Я видел это. Отец добил ее, после чего у нас с ним был долгий разговор. Я не винил папу. Она гуляла на стороне и мало занималась мною. Когда он был в джунглях, она каждую неделю приводила нового мужика. Но я отвлекся.

– Зачем… – Сергей с трудом сглотнул застрявший в глотке вязкий комок, – зачем ты надел халат?

– Отец почти ни с кем не общался, и его исчезновения практически никто не заметил, – пропустив вопрос пленника мимо ушей, продолжал Евгений. – Всем, кто интересовался его отсутствием, я говорил, что папа просто ушел, ничего не сказав. Когда сгорел дом, я переехал жить к матери Олеси. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я продал участок, добавил немного из средств, что остались на счету отца, и купил дом в области.

«Халат, – вертелось в мозгу Сергея. Он почти не слушал Евгения. – Меня раздели, и он надел халат… для чего?!!»

Он предпринял еще одну попытку сдвинуться с места.

Тщетно. Его тело будто приклеили к этому огромному столу из нержавейки.

– Я не забывал об Олесе, – мечтательный голос Евгения плавал и растекался в пространстве, словно густой сладкий сироп. – Ее выписали из больницы, но она вернулась домой совершенно другой. Пока она была в коме, какие-то клетки ее головного мозга погибли безвозвратно. Она слушала, кивала, но говорить не могла, только мычала или улыбалась. Но я любил ее и такой. А ее мать любила меня за это. Единственное, чего мы опасались, это Келлера. Проклятый старый пень поклялся убить всех нас, как только выйдет на свободу.

– Зачем тебе халат??! – крикнул Сергей, теряя контроль над собой.

Усмехнувшись, Евгений наклонился и укусил его за нос. Ополоумев от боли и страха, Сергей завизжал, чувствуя, как на лицо брызнула кровь.

– Не бойся, – сказал Сбежнев, отстраняясь. Он вытер губы. – Твой нос на месте. Я же не хочу испортить тебе лицо, сынок. Ты будешь меня слушать? Или я откушу тебе кое-что другое. То, что мне когда-то предлагал взять в рот Денис Власенко.

– Буду… буду слушать, – проблеял Сергей. Нос горел, словно его ткнули в горячую батарею.

– Я уговорил мать переехать с Олесей в мой новый дом. Понятное дело, Олесю уговаривать было не нужно – весь ее мир ограничивался мною и ее мамой. Не скрою, я хотел убить Келлера. Сразу, как только он вышел на волю. Об этом я поделился с мамой Олеси, но неожиданно она оказалась категорически против.

«Бог все равно воздаст каждому за содеянное», так она сказала. Я не стал ей перечить. Потом она умерла. Глупой, нелепой смертью. Меняла занавески и упала со стула, сломав шею.

Евгений вздохнул.

– Я бы мог сто раз убить ублюдка. Но я пообещал Олесе и ее маме.

– Тебя считали умершим, – тихо сказал Сергей. – Келлер… он даже сказал, где ты похоронен!

– Мне пришлось инсценировать мою смерть, – пояснил Евгений. – Труп одного одинокого бомжа нужные люди опознали как мой. Я сделал это не из-за Келлера, я не боялся его. Понимаешь, наше с Олесей хобби…