Полковника Сафина подвела самонадеянность и вера в то, что современные электронные замки способны защитить его от любого вторжения. Но, как говорится, нет ключа, против которого бы не отыскалась своя отмычка. Падкий на женский пол, начальник тюрьмы собственноручно отпер квартиру и впустил в нее свою беду. Ангелина «случайно» затащила Чертанова в ресторан, где как раз гулял Сафин с любовницей, и так же «случайно» бросилась к ней с восторженным визгом: «Сколько зим, сколько лет!» На самом деле девушки никогда прежде не сталкивались друг с другом. И Ангелина понадобилась в этой комбинации лишь потому, что глуповатая Катя вряд ли сумела бы установить специальный миниатюрный фотоаппарат, снабженный автоматическим спуском и сверхчувствительной пленкой, запечатлевающей объект съемки даже в темноте. Короче, погуляли они тем вечером. На всю катушку из 72 кадров. Две трети из них были посвящены передаче денег, которые Сафину по причине опьянения пришлось пересчитывать несколько раз. Магнитофонная запись беседы подтверждала, что это был не возврат долга и не дележ выигрыша в лотерею. Взятка. Должностное преступление, караемое Уголовным кодексом. Сафин серьезно влип и не мог не понимать этого.

Серый посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось еще десять минут. Вполне достаточно, чтобы не спеша выкурить одну сигарету.

Он вышел из машины, поставил ее на сигнализацию и направился в сторону Госпитального моста. Прошел десяток метров и увидел, что полковник, облокотившись на парапет, задумчиво любуется Яузой. Сосредоточенно и долго, как будто надеется разглядеть в мутной воде парочку русалок.

Серый остановился в двух метрах от него, сладко затягиваясь горьковатым дымом. Поверхность реки была грязная, в бензиновых разводах. Неуклюже разрезая поверхность шершавыми боками, медленно проплыли два бревна, волоча за собой какой-то сор из мелких щепок и обрывков бумаги.

— Это ты меня искал? — повернулся Сафин.

Он успел сменить форму на штатский костюм и теперь ничем не отличался от редких прохожих, следующих вдоль тротуара. Разве что слишком красным лицом и недобрым взглядом.

Серый с наслаждением докуривал сигарету, чуть ли не обжигая пожелтевшие пальцы. А когда наконец с сигаретой было покончено, Серый соизволил уделить внимание заждавшемуся полковнику.

— Послушай, — сказал он, — я хочу преподать тебе урок вежливости. Не следует обращаться к незнакомым людям на «ты». Это очень дурной тон. Тем более что вместе мы ни свиней не пасли, ни дешевых шлюх на твоей квартире не трахали. Хочешь услышать продолжение?

— Я… ВАС слушаю, — процедил сквозь зубы Сафин.

Серый благосклонно кивнул:

— Послезавтра в твою тюрьму должны сопроводить майора Чертанова… — Заметив удивленный взгляд собеседника, Серый поморщился: — Только не надо делать круглые глаза. Людская тупость меня раздражает. Усвоил?

— Да, — выдавил из себя Сафин.

— Речь идет о том самом Мише Чертанове, на пару с которым ты провел памятный вечер. Не позабыл? Кстати, для справки. Снимающую аппаратуру в твоей квартире установил он, хотя, разумеется, будет всячески отрицать это.

— Поня-а-атно, — протянул полковник. Его глаза, уставившиеся на проплывающие бревна, сделались узенькими, как щелочки.

— Думаю, теперь мы без труда найдем с тобой общий язык, — иронически улыбнулся Серый. — От тебя требуется немного, ты даже не нарушишь инструкции…

— А конкретно?

Сафин оторвал взгляд от подрагивающей на легком ветерке поверхности воды, и теперь его глаза смотрели на арочный мост и пробегавший по нему трамвай.

— Ты должен посадить Чертанова в камеру к обыкновенным уголовникам, — сказал Серый таким тоном, словно беседа шла о совершеннейших пустяках.

— Но для работников правоохранительных органов у нас существует специальный блок. В общей камере Чертанова же сразу опустят!

Серый самодовольно хмыкнул:

— А тебя это колышет?

— Нет, — буркнул Сафин. — Теперь нет.

— Когда это произойдет, ты получишь назад снимки, на которых принимаешь взятку от девушки. Вместе с негативами и записью вашей беседы.

— А деньги?

— Какие деньги? — надменно приподнял бровь Серый.

— Те, которые должны были лежать в коробке.

— А! Их получила продавщица в награду за свою сообразительность. Ведь на самом деле никакого брата у Кати нет. Кстати, она жаловалась, что язык у тебя шершавый, как у старого кобеля.

Сафин шагнул к Серому:

— А что, если я сейчас сверну тебе шею? Или натравлю на тебя милицию — у меня там знакомства не ограничиваются Чертановым.

— Если есть знакомства, значит, имеются и перспективы для роста, — рассудительно сказал Серый. — Теперь вообрази, что снимки попадут в руки какому-нибудь генералу, от которого зависит твоя дальнейшая карьера…

Взгляд полковника застыл, как у мертвеца. Он вообразил, и лишних наставлений ему уже не требовалось. Серый подмигнул ему и, не прощаясь, направился в сторону моста.

* * *

С начальником тюрьмы Матросская Тишина Альбертом Сафиным майор Чертанов состоял в приятельских отношениях. Нельзя сказать, что они не могли и дня прожить друг без друга, но часто вместе глушили горькую. А совсем недавно, случайно встретившись в кабаке, они выяснили, что их прекрасные спутницы знают друг друга чуть ли не с пеленок и мечтают провести время в одной компании. Расчувствовавшийся хозяин Матросской Тишины тут же пригласил всех в свою четырехкомнатную квартиру, пустовавшую по случаю отъезда супруги на заморский курорт. Благодаря этому Чертанов в который раз сумел убедиться в том, что начальники тюрем не только самые влиятельные люди в министерстве, но, пожалуй, и самые богатые.

Посидев для приличия с часик в теплой компании, они разбрелись по комнатам. Для своих сексуальных экспериментов хозяин квартиры почему-то оставил за собой зал. Неизвестно, что он там делал со своей избранницей, но на протяжении целой ночи она так громко кричала, как будто Альберт выворачивал ей руки или загонял под ногти стальные иглы.

Мужиком Сафин всегда представлялся неплохим, и Чертанов никак не предполагал, что настанет тот черный день, когда ему доведется узнать приятеля с совершенно иной стороны. Но такой день настал, и нельзя сказать, чтобы лицо Сафина расплылось в дружеской улыбке при виде нового заключенного, хотя, с другой стороны, он не стал открещиваться от знакомства с Чертановым.

Странная это была встреча. Чертанов, держа руки по швам, стоял посреди кабинета и ждал, что скажет Сафин, а тот старательно отводил взгляд и бесцельно перебирал бумаги на своем столе. Когда же он наконец заговорил, то тон его был начальственным, что должно было раз и навсегда определить границу между заключенным и начальником тюрьмы:

— Виноват ты или нет, решать не мне. На то есть соответствующие органы и процессуальные нормы. А здесь у нас — правила внутреннего распорядка, которые одинаковы для всех. С этим понятно?