— Если я правильно понял, — с ледяным спокойствием произносит Джеффри, — ни одного из вас не зовут мистер Бонавентура?

— Убери пса, — вступил в разговор второй, откинул полу пиджака и показал кобуру под мышкой. — Мистер Бонавентура хочет войти, а мистер Бонавентура всегда получает то, что хочет.

— Даже так?

— Да, именно так.

Они еще не поняли, что эта беседа, проводимая по всем правилам ораторского искусства, транслируется через громкоговоритель и ее слышит вся толпа на улице, в том числе полицейские, которые жуют сэндвичи в машинах на каждом углу.

— Что вам сказать, сэр, — медленно протянул Джеффри. — Если я вас правильно понял, эта штуковина — пистолет, и вы целитесь из него в меня. У вас есть разрешение на владение столь грозным оружием или мне сегодня просто не повезло?

По толпе прокатился нервный смешок.

— Прочь с дороги, — зарычал первый громила.

— Но Андромеда очень боится пистолетов, — возразил Джеффри.

Головорезы даже не успели понять, откуда на них обрушились удары. В мгновение ока они лежали на спине, и ловкие пальцы Маттео и Джеффри покоились на курках их же пистолетов, нацеленных им в головы. Толпа зааплодировала, полицейские защелкнули на руках чертыхающихся головорезов наручники и увели их.

Вряд ли вы поверите, если я скажу, что мистер Бонавентура был счастлив видеть, что случилось с его телохранителями. Но, ко всеобщему удивлению, он вылез из блестящей черной машины, бросил пару слов шоферу, который, казалось, возражал ему, и не торопясь направился к дверям. Он помахивал тросточкой, как Леандро, но в лице этого итальянца не было ни капли благородства.

Джек вышел на улицу и быстро посовещался с верными часовыми.

— Думаю, он нам пригодится, — сказал Маттео. — Будь он хоть сто раз Бонифасио Бонавентура, он не такой дурак, как его телохранители, иначе не добрался бы до вершины.

К тому моменту, когда мистер Бонавентура подошел к двери, наступила такая тишина, что упади булавка — будет слышно. Даже полицейские, уводившие арестованных головорезов, остановились и удивленно смотрели.

— Добрый вечер, — сказал мистер Бонавентура.

— Добрый вечер, сэр, добро пожаловать в клуб «Белладонна», — как ни в чем не бывало ответил Джеффри. Андромеда, послушная крошка, как и велено, хранила молчание и виляла хвостом. — Входите, милости просим.

Мистер Б. кивнул и вошел. Пока он, как и все простые смертные, платил за вход и сдавал в гардероб пальто и шляпу, Джек поспешил по коридору ко мне и Белладонне. Джози вопросительно взглянула на Маттео, тот кивнул, и мистеру Б. разрешили оставить тросточку.

Джек встречает мистера Б. в конце зеркального коридора и приветствует его легким поклоном.

— Белладонна просит оказать ей честь и сесть рядом с ней, — говорит он.

Мистер Б. садится за наш стол. Он невелик и смугл, как окурок гаванской сигары, глаза у него тусклые, как у осетра. Малопривлекательный тип, но мне ли судить о мужской наружности? Кому же еще, как не мне.

— Я очень рада, что вы смогли заглянуть к нам сегодня, — холодно говорит Белладонна мистеру Б. и машет веером одному из официантов. — Чем могу служить? Как сделать ваш визит наиболее приятным?

Все гости в клубе притихли и насторожились, глядя на них. Все знают, кто такой мистер Б. И до смерти боятся, что он перестреляет их всех прямо в клубе «Белладонна». Они забыли, с кем он разговаривает.

— Полагаю, вам известно, чего я хочу, — говорит он.

— Нет, боюсь, что неизвестно, — отвечает Белладонна. Ее лицо под маской непроницаемо, как камень.

— Я бы предпочел побеседовать с вами наедине, — говорит он.

— Это мой личный столик. Считайте, что мы отрезаны от остального мира. — Потом, переходя на итальянский, добавляет, — если предпочитаете, можем говорить на этом языке.

Потом она указывает веером на меня.

— Это Томазино, мой личный управляющий, и Джек, он отвечает за безопасность. Джек не силен в итальянском, поэтому не сможет понять всего, о чем мы будем говорить. — Неважно, он достаточно умен, чтобы обо всем догадаться самому.

Вот что бывает, когда вы нанимаете лучших из лучших.

Осетровые глаза мистера Б. чуть прищуриваются. Ему этот поворот не нравится.

— Итак, caro mio, — бодро заявляет Белладонна, — после столь впечатляющей сцены на улице я осмеливаюсь предположить, что просьба, с которой вы хотите ко мне обратиться, носит безотлагательный характер.

Мистер Б. хмурится. Все идет не так, как он предполагал. Белладонна не вписывается в схему женщины, созданную ограниченным, весьма однобоким воображением мистера Б.

Официант приносит бутылку «Дом Периньон».

— Благодарю, Чарльз, — говорит Белладонна, наливает бокал мистеру Б. и делает официанту знак склониться ближе. — Чарльз, мистер Бонавентура обсуждал со мной квалификацию моего персонала. Мне кажется, он бы с удовольствием взглянул на ваши бумаги.

Мистер Б. явно озадачен. Нет, нет и нет, он не произвел на меня благоприятного впечатления. Между Джеком и такими типами, как мистер Б., лежит пропасть. Джек обладает редчайшим качеством — он неслышен, у него тренированные инстинкты и быстрый ум, на удивление проницательный взгляд. У него глаза на затылке и безошибочное чутье на опасность. Он умеет ждать, умеет осторожно и тщательно рассчитывать. А мистер Б. всегда хочет того, чего ему вздумается, и хочет немедленно.

Мгновенно получить удовлетворение — это так скучно!

Чарльз быстро отворачивает лацкан и показывает значок ФБР. Мистер Б. переводит ошеломленный взгляд с него на меня и Джека, потом на Белладонну. Потом, нам на удивление, разражается хохотом.

— Примите мои поздравления, синьора, — говорит он, поднимая бокал. — Вы положили меня на обе лопатки. Хотя, может быть, вы все же нуждаетесь в моей защите от этих негодяев.

— Если мне понадобится защита, — говорит Белладонна, подмигивая ему, — в первую очередь я обращусь к вам. — Она жестом велит Чарльзу отойти, и толпа испускает дружный вздох облегчения. — Ну, мистер Бонавентура, расскажите же мне о своей семье. И об Италии. Где вы родились?

Пока они разговаривают, Джек исчезает. Я наливаю себе еще вина. Мистер Б. рассказывает, какой прекрасный город Сорренто.

— Я никогда там не бывала, но, когда слышу песню «Вернись в Сорренто», мне хочется сесть на первый же пароход и уплыть туда, — говорит Белладонна.

— Я ее часто напеваю, — отвечает мистер Б., на удивление задумчивый.

— Вы любите петь?

— Только у себя дома. Мне всегда хотелось стать оперным певцом.

Разумеется, хотелось. Я давно почуял, что разговор перейдет на это, но Белладонна ничего не упускает.

— Знаете что? — говорит она ему. — Вы не хотели бы спеть у нас?