— У вас? Как это понимать?

— Через пару недель мы собираемся устроить костюмированный бал — Лесная Фантазия. Сделаем декорации в виде итальянского леса, а вы, если захотите, можете спеть нам эту песню. Или любую другую по вашему выбору. Как видите, у нас великолепный оркестр. Я поговорю с руководителем, вы придете заранее для небольшой репетиции и в тот же вечер споете для нас. Если хотите, можете надеть маску. — Под своей маской она почти улыбается. Почти, но не совсем.

Мистер Б. долго и внимательно разглядывает ее.

— Вы в самом деле разрешите мне спеть? — спрашивает он.

Она пожимает плечами.

— Буду очень рада.

* * *

Такая выходка вполне в духе Белладонны — единственным мужчиной, которому она оказала честь, усадив за свой стол, был гангстер, неотесанный головорез. Она попросила его спеть не потому, что он ее запугал, не потому, что ждала в ответ особых милостей, хотя после выступления на Балу Лесной Фантазии — разумеется, инкогнито — мистер Б. заверил Белладонну, что ради нее он, если понадобится, готов потянуть за любые нити или соорудить кому надо пару цементных башмаков. В конце концов, не такая уж плохая штука — иметь гангстера, который благодарен вам по гроб жизни.

Она пригласила его просто потому, что ей так захотелось. Кроме того, у мистера Б. оказался на удивление приятный баритон.

Но его голос бледнеет и исчезает в небытии, когда Маттео подходит к Белладонне и сообщает ей свою новость. Мистер Б. как раз заканчивает свой второй выход. Даже под маской я вижу на лице Маттео то самое выражение, какого мы ждали давным-давно. Воодушевленное ожидание.

— Здесь Лора, — говорит он. — Лора Гарнетт. С компанией друзей.

Лора Гарнетт. Вот как. Незваное напоминание о прошлом. Это знак судьбы. Предчувствие струится по жилам от колена вниз и щекочет между пальцами ног. Сначала Лора, затем придет Джун. Она не сможет устоять перед приглашением на бал «Ночь в Касбе», которое мы ей послали.

А затем — один из них. Членов Клуба. Один из них непременно должен явиться.

Услышав имя Лоры, я мгновенно переношусь в Мерано, на минеральные воды, туда, где прогуливается человек с проницательными карими глазами, с тросточкой, увенчанной золотой головой льва, с тяжким бременем на душе. Леандро сказал, у Лоры голос, который может растопить льдину. Как хорошо, что она пришла именно сегодня. Неплохо было бы попросить ее спеть дуэтом с мистером Б.

Мы с Белладонной переглядываемся.

— Она тебя узнала? — спрашиваю я.

Маттео отрицательно качает головой.

Белладонна улыбается. На самом деле улыбается, под маской, очень широко.

— Великолепно, — говорит моя дорогая Белладонна. — Введите ее. Введите их всех!

— Гай, а тебе, оказывается, палец в рот не клади, — с кокетливой улыбкой говорит Лора. Она сидит за соседним столиком с друзьями, и мы внимательно прислушиваемся к комментариям, которые они отпускают в наш адрес. Двое из них кажутся мне смутно знакомыми — мужчина по имени Гай и другой англичанин. Я знаю, что уже однажды видел их, только не могу припомнить, когда и где.

Лора, как всегда, очень красива — кожа нежного кремового оттенка, светлые волосы скручены в тугой пучок, полные губы ярко розовеют, щеки зарделись от волнения. В тусклом освещении клуба кажется, что она почти не постарела, но я уверен, что при свете дня станут отчетливо видны следы несчастья, глубоко вытравленные на ее лице.

— Естественно, — отвечает Гай. — Как и Пиригрин, я вынужден поддерживать свою репутацию. Кроме того, не вижу причин быть терпеливым с человеком, который одновременно и дурак, и мошенник, да к тому же рад служить любому хозяину. Особенно если этот хозяин — женщина. — Он открыто подмигивает Лоре. — Невозможно быть влюбленным в женщину и время от времени не испытывать желания ее придушить. — Он достает серебряный портсигар. — Обращайтесь с любовницами, как с собаками, и вы станете намного счастливее. Чего хотят от нас собаки? Привязанности, твердой дисциплины и пищи. Дайте им все, чего они хотят, и они будут любить вас и преклоняться.

— Мне вспоминается одна дама, которая жаловалась на любовника — мол, в постели он называет ее похотливой сучкой, — говорит Пиригрин. — А он отвечал: «Но, дорогая, это же комплимент. Я англичанин, а ты знаешь, как мы любим своих собак».

Всеобщее веселье. Не смеется только Белладонна — она лениво обмахивается веером. Могу себе представить выражение ее лица.

— А вы, Пиригрин? Если не ошибаюсь, вы тоже частенько называете вашу жену сучкой? — спрашивает кто-то.

— Совершенно верно, — отвечает тот. — Потому что это чистая правда. Бедный я, бедный.

— Бедный ты, бедный, — вторит Гай. — Мы-то все знаем, что твоя жена, — он помолчал для драматического эффекта, потом громким театральным шепотом, так, что услышали даже мы, закончил: — лесбиянка.

Пиригрин пожимает плечами.

— Что поделаешь. Знаете, что она сказала однажды вечером? Мы были на чудесном обеде, и, стоило мне нацелиться на нежнейший кусочек жареной куропатки, как она вдруг объявила: «Дорогие мои, я должна кое в чем признаться». Естественно, я решил, что она разбила машину, или уронила китайскую вазу династии Мин, или пожала руку прокаженному. А она продолжает: «Дважды, дважды в жизни я спала с мужчиной».

Смех еще громче.

Теперь я вспоминаю. Гай и Пиригрин были здесь на Балу Всех Стихий, сидели за соседним столиком в компании надутых типов из мира моды. Гай все такой же загорелый и сухощавый, глубоко посаженные темно-голубые глаза сверкают умом и добродушием. Или это злоба? Проклятье. За всеми волнениями из-за Аннабет я совсем забыл о них. Интересно, кто они такие и откуда знают Лору?

— Какой, наверно, бурный был у тебя медовый месяц! — восклицает одна из дам за столом. — Но разве в этом только ее вина? Доподлинно известно, что почти все англичане — разумеется, исключая присутствующих — в постели не сильны. Если человек хоть однажды ходил в закрытую школу, его жизнь загублена навеки. Кому и знать, как не мне: я испытала на себе весь шестой класс Итона. Так, по крайней мере, мне кажется. — Она улыбается. У нее полный рот зубов. — Ухаживания и все такое прочее проходят просто прекрасно, но, когда дело доходит до серьезных вещей, они, гм… не справляются.

— Но как приятно, когда за тобой ухаживают, — говорит Лора. — На приятные слова легко поддаешься.

Только не моя Белладонна. Приятные слова ни к чему не приведут.

— Думаю, вы слышали, что произошло с одной приятной особой, сестрой нашего Драгоньера, — говорит Гай. Его друзья отрицательно качают головами; он набирает полную грудь воздуха и выпускает идеальные кольца дыма. Они растворяются в сумеречном воздухе клуба. — В Париже она познакомилась с чудесным юношей, влюбилась и в порыве страсти сгоряча выскочила замуж. Сами знаете, как это бывает. Понимаете, он напомнил ей одного человека, с которым она была знакома. У них были совершенно одинаковые глаза, одного и того же голубоватого оттенка, и они посмеивались над этим, говорили, что они родственные души. Какое счастье, что они нашли друг друга. Медовый месяц прошел в угаре страсти, впереди их ждала тихая спокойная жизнь, полная блаженного домашнего уюта. Однако имейте в виду, что лично я не вижу в брачных узах никакого смысла. Неужели обручальные кольца и брачное свидетельство могут таинственным образом возместить целую жизнь, проведенную в несовместимости и скуке? — Он пожимает плечами. — Мы так часто принимаем смятение чувств за страсть, а одержимость за любовь.