Приподнимаю голову и натыкаюсь на его взгляд, в котором прежнее тепло.

– Уверен?

– Не стал бы предлагать, будь иначе.

Я уже расслабляю плечи и выдыхаю отчаяние, как Йен спрашивает:

– Только ответь на один вопрос. У тебя кто-то есть?

– В каком плане? – выпаливаю, за что хочу стукнуть себя по лбу. Зачем я это спрашиваю?

– Теперь уже ты мне ответь, в каком смысле.

– Я не знаю, как это объяснить и поймёшь ли ты.

– Могу попробовать, но, если дело не в том, что ты с кем-то рассталась, и я буду заменой.

Беру минуту на обдумывание и под столом рьяно тереблю подол платья. О таком я могу говорить только с мамой. Знаю, она сможет понять, она всегда понимала и не осуждала, но сможет ли это сделать человек, с которым я когда-то состояла в отношениях и, возможно, он подумывает их восстановить. Как это объяснить?

Я буду кувыркаться с ним и одновременно строить отношения с тобой? Ничего личного, просто если ничего не получится с тобой, у меня есть он, мы ничего не потеряли.

Отлично, просто отлично.

– Мы разошлись год назад, – первая правда от меня. – Но…

– Но?

– Мы в хороших отношениях.

– Ри, ты пытаешься меня одурачить? Под хорошими отношениями имеется в виду секс?

Отрицательно кручу головой. Да, может, так было когда-то, но не сейчас.

– Нет.

– Это уже хорошо, – кивает Йен. – Что-то ещё?

Я поджимаю губы, вынуждая себя признаться в том, что есть, но ком в горле похож на теннисный мяч, застрявший и не позволяющий выложить правду на стол. Господи, я даже маме об этом не говорила, хочу ли рассказать об этом Йену? Нет. Не хочу.

– Нет, ничего.

– Предложение всё ещё в силе. Кофе?

– Да… наверно, да, так будет лучше.

Йен улыбается и поднимается с кресла, его примеру следую я. Получается, что мы без необходимости посидели в кафе, не заказав даже стакан воды.

Я прощаюсь с ним, договариваясь о встрече в другой день, и в этот день Джейка не должно быть ни утром, ни днём, ни вечером рядом со мной в радиусе мили. Я не хочу стыдиться и чувствовать себя падшей, думая о том, что играюсь с чувствами других людей.

Несколько часов не могу найти себе место. Я остаюсь взвинченной и немного обозлённой на саму себя. Если бы не написала ему, всё могло быть иначе, встреча с Йеном могла пройти иначе. Но всё пошло коту под хвост. И я задаю себе вопрос: нужно ли мне это?

Черт возьми, хватаю ключи и вылетаю из квартиры. Пока нужно. Я буду пользоваться, пока есть возможность, пока ещё могу. Ему лучше бы заткнуть меня, прежде чем скажу о том, что он все испортил. Неожиданно для себя понимаю, что по щекам скатываются горошины слёз, которым не рада и которых не желала. Я даже не знаю их причину, как будто данный участок организма функционирует отдельно от основного. От того, что отвечает за здравое мышление и ясное понимание реальности.

Тормоза явно не поблагодарят меня за столь ярое нажатие на них ногой, а визг шин, что оставляют следы на асфальте, говорят об этом едким запахом, бьющим по носу, как только выбираюсь из машины в начале первого часа ночи у места, которое указал Джейк. Он говорил о двенадцати, сейчас время двадцать минут, и я могла опоздать. Но, когда открывается дверь запасного выхода между плотно друг к другу стоящими домами, вижу его.

Красный костюм в виде толстовки и шорт до колен, свободно сидят на его теле, на правом плече рюкзак, который свисает за его спиной. Он кажется совершенно юным благодаря образу, что внешне делает его на несколько лет моложе, но я знаю, что мы ровесники. Он ведь даже не задумывается, когда стаскивает одежду с полки, какого черта тогда он каждый раз выглядит так, будто придирчиво выбирает гардероб? Ему всё удаётся так легко?

Он не смотрит перед собой, быстро перебирая пальцами по экрану телефона. Но я ничего не получаю, а он улыбается слишком довольно. Зачем я тут? Господи, да на моем месте могла быть другая. Я не ревную, но вдруг раздражаюсь за то, что он улыбается, в то время как мой вечер испорчен.

– Неплохое платье, – говорит Джейк, всё ещё оставаясь от меня на расстоянии нескольких шагов.

Либо я повязла в собственных мыслях, либо просто слепая, ведь он заметил меня, не поднимая головы.

– Ты всё испортил! – не сдерживаю порыв гнева.

Джейк наконец-то поднимает голову и с ухмылкой смотрит на меня.

– Сделать вид, что это меня расстроило или не стоит?

Как только парень подходит ближе, толкаю его в грудь, но он только закидывает голову назад и смеётся.

– Ты испортил важную для меня встречу!

– Может, дело не во мне?

– Дело только в тебе!

– Тебе было с ним не интересно, – с весельем бросает Джейк. – Ты бы не была тут, ни будь я прав. Признай это, с ним было скучно, тебе нужен драйв.

– Мне нужно, чтобы ты прекратил это. Ты даже не дал мне время!

– А оно нужно? Ты сразу понимаешь, да или нет. Это происходит за двенадцать секунд.

Уже хочу дать опровержение, но Джейк не позволяет. Он оказывается слишком близко и хватает мой подбородок, удерживая на месте. В его взгляде только азарт и чистый неподдельный интерес, а на губах та же ухмылка.

– Ну, давай, ты что-нибудь почувствовала? Сравнивала нас?

– Нет, – рычу, пытаясь высвободиться из захвата, дёрнув головой.

– Сравнивала, – улыбается он. – Правда в том, что ты тут, потому что ничего не почувствовала к нему, всё это время тебя волновал я.

– Всё это время ты раздражал меня.

– Раздражал, бесил, выводил, – он скучающе жмёт плечами. – Можешь называть, как угодно, но правда одна: тебя волновал я, а не он.

– Меня не волновал ты. Ты поставил меня в неловкое положение.

– Да тебе плевать на всех, Ребекка. Если бы ты задумалась о мнении других, никогда бы не была моей.

Из груди вырывается рык, сопровождаемый фырканьем.

– Я не была твоей.

– О, ещё как была. Каждый раз ты моя, и сейчас тоже. Если сейчас запущу руку под платье, что почувствую?

– Ничего, – но это враньё, его близость заставляет вулкан внутри меня взрываться, и моментально обжигающая лава бежит по венам.

Джейк улыбается подобно хищнику. Конечно, его рука тут же пробирается под подол, но быстро реагирую и нахожу в себе силы оттолкнуть его, в ответ парень насмешливо выгибает бровь.

– Если ничего, то чего боишься?

– Мы по середине улицы, идиот. Я не хочу, чтобы на меня смотрели, как на шлюху.

– Тебе плевать, кто и как на тебя посмотрит, – смеётся он. – Это первая правда. Ты ничего не почувствовала к нему – это вторая правда. Ты тут, потому что я могу дать тебе то, что ты хочешь – третья правда.