— Я даже больше скажу, ведьма, ты ядовитая, — сказал гадость, подхватил меня на руки и понес наверх, пригрозив: — А утром мы с тобой отправляемся к директору.

— Это еще зачем?

— Пугает меня твое желание убиться.

— Асвер, я…

— Просто замолчи. Я сейчас очень зол. Сорвусь, нагрублю, а ты меня потом опять в чем-нибудь обвинять будешь.

И я послушно замолчала, сжимая руки на некромантской шее. Зломордый не возражал.

— Чего так долго? — раздраженно спросила Мира, стоило нам только выбраться из хода. — Меня чуть магистр Фьяллар не застукал.

— Вот эта совсем чувства самосохранения не имеет, — ответил Асвер, встряхнув меня для наглядности.

— Сам дурак, — буркнула я, не поднимая головы. Болела она. И спина болела. И бока отбитые болели. И вообще плохо мне было. И успела я уже сто раз пожалеть, что каменюку эту вреднючую снова надела.

— Что с ней? — спросила Мира и тут же получила ответ от недовольного некроманта:

— Ногу подвернула. Скорее всего, с лестницы упала.

— Скорее всего?

— Я не спрашивал.

— Конечно. Не спрашивал, — безнадежно пробормотала орчанка и велела: — Идем.

И мы пошли. Хорошо так пошли, почти побежали. Я тряслась в руках Асвера и даже немного радовалась, что ногу подвернула. По крайней мере, избежала изматывающего марш-броска по академии.

А утром, сидя в кресле в кабинете директора, потому что туго перебинтованная нога вес мой держала плохо и все время ныла, я уже ничему не радовалась.

— Я правильно вас понимаю, вы нашли это в склепе магистра Лоргэта? — Хэмкон подтянул камушек, охотно заскользивший по отполированному столу, ближе к себе, дальновидно ухватившись за шнурок.

— Именно там.

— Почему не рассказали все сразу?

— Я… — замявшись, я беспомощно глядела на Фьяллара. Декан наш был мрачен и неразговорчив. И на камушек мой смотрел подозрительно.

— Я просил ее этого не делать, — подал голос, стоявший рядом с Асвер, — был уверен, что сам смогу понять, в чем дело.

— И? — Директор выжидающе посмотрел на зломордого.

— Не понял, — признался тот.

— Излишняя самоуверенность вас когда-нибудь погубит, Градэн.

— Главное, чтобы он мне студентку не угробил, — подал голос молчавший до этого Фьяллар.

А я невольно посмотрела на Асвера. Второй раз уже он за меня огребает. Мне даже как-то совестно стало. Перехватив мой взгляд, зломордый улыбнулся.

Настроения мне это не повысило. Наоборот, хуже только стало. Появилось вполне законное опасение, что совесть меня загрызет.

— Сначала он просто тела поднимал, — неуверенно начала я, глядя исключительно на камень, — ну, орка того, потом, кажется, умертвие Диара тоже из-за него с катушек слетело и нашествие оживленцев, которое сразу после поднятия произошло. И…

Воздух в легких кончился. Голос сорвался, и я закашлялась.

— Дальше что было? — хмуро поторопил меня Фьяллар.

— А потом он начал безобразничать, — бесхитростно призналась я, пожав плечами.

— Что именно послужило толчком, вы знаете? — устало спросил директор, потерев переносицу.

— Ну… — Говорить, что меня похоронили, или не говорить? Пока я пыталась сделать столь сложный выбор, Асвер решил все сам.

— Ее в полнолуние на старом кладбище закопали. Инициацию она, конечно, не прошла, но для этого, — выразительный кивок на стол, где лежал мой камушек, — видимо, энергии хватило. Она стала ходить во сне. В первый раз пошла на отработке провинности у капитана.

— То есть мою студентку в прямом смысле похоронили? — вскинулся магистр. — Кто посмел?!

— Они уже получили свое, — попытался успокоить Фьяллара Асвер. Не очень удачно у него это получилось.

Декан мой посмотрел на зломордого странно, улыбнулся нехорошо и задумчиво протянул:

— Так, значит, те голубчики? Имена их мне случайно не назовешь? — Ас нахмурился, но магистр не дал ему и рта раскрыть, великодушно разрешив:

— Впрочем, можешь ничего не говорить, я записи в лазарете просмотрю.

— Инэй, только без фанатизма. После твоего гнева мои студенты должны остаться живы, — предупредил Хэмкон, правильно оценив нехороший огонек в глазах своего друга.

Магистр поморщился, но под настойчивым взглядом директора кивнул. Неохотно так. Некроманты могли вздохнуть свободно. Они не умрут, всего лишь немного пострадают.

— Продолжайте, — велел Хэмкон, переводя взгляд с декана на меня. Лучше бы он и дальше на Фьяллара смотрел, честное слово. Мне от его страшных гляделок сразу не по себе сделалось.

— После возвращения в академию она еще два раза ходила. Когда камень носить перестала, больше не вставала, но кошмары сниться начали. Один раз за ночь, почти сразу после полуночи, — отчитался Асвер коротко. Директор кивнул, Фьяллар тоже кивнул, но потом, о чем-то подумав, с подозрением осведомился:

— А скажи-ка мне, Градэн, ты-то откуда это знаешь?

Мы невольно переглянулись. Асвера вопрос застал врасплох. Меня… тоже.

Переглянулись мы, ответ не придумали и молча уставились на магистра. Оценив честность, с которой мы на него пялились, Фьяллар хмыкнул и махнул рукой, разрешая не отвечать на вопрос. Даже следующий задал, не менее любопытный:

— Огден, сдается мне, что все эти ночные прогулки связаны с нашими проблемами. Умертвия поднимаются самостоятельно и все направляются к академии. Не просто так все это, тебе не кажется?

Я затаилась, круглыми глазами глядя на декана. Интересная информация, и сразу понятно, что вчера ночью в академии делал директор. И, судя по всему, не только этой ночью. Проблема моя приобретала все более устрашающие очертания.

— Я в склеп к магистру Лоргэту шла, — призналась, нарушая тишину.

— Уверена? — напряженно спросил директор.

Кивок мой послужил сигналом. Переглянувшись с директором, магистр быстро направился к дверям, на ходу бросив:

— Отправлю Реннана в склеп. Пусть проверит. — Уже из-за двери раздалось его требовательное: — А вы никуда не уходите. Я сейчас.

Вернулся он минут через пятнадцать с толстой папкой, в которой хранились подшивки каких-то документов.

Уронил ее на стол перед директором, пролистал и, остановившись на одной из пожелтевших страниц, мрачно сказал:

— Так и знал, что оно здесь хранится, — поднял глаза на заинтересованных нас и пояснил: — Пятнадцать лет назад в склепе магистра Лоргэта был найдет труп студента. Слабенький маг-бытовик, с полностью выгоревшими магическими каналами. Кровь его почернела от переизбытка темной магии и, просочившись сквозь поры, покрыла тело. Отмыть его не смогли даже с помощью магии. Хоронили в закрытом гробу.