Однако Едигей был недоволен Москвой. В Орде он устроился точно так же, как Мамай. Сам он не был потомком Чингисхана и не мог быть ханом. Но он начал менять ханов, чтобы править от их имени. Темир-Кутлуг спорил с ним, пытался властвовать самостоятельно. Едигей его убил и посадил на престол его малолетнего брата Шадибека. Когда тот повзрослел и перестал слушаться, хотел и его прикончить. Но Шадибек сбежал, а Едигей поставил ханом его сына Пулада. А настоящим властителем Орды оставался сам. Считал себя всемогущим.

Великий князь Василий признавал власть хана. Писал ему письма, как нижайший подданный. За помощь против Литвы отблагодарил. Прислал хану и Едигею богатые подарки, уплатил небольшую дань. И… всё. Но Едигей-то хотел, чтобы Русь подчинялась ему так же, как в прежние времена. Чтобы великий князь сам приезжал в Сарай на поклон. Чтобы дань платил такую же, как раньше. Нет, Василий не приезжал. Отговаривался разными причинами. И дани больше не было. Московские бояре разводили руками – война идёт, денег не хватает.

Едигей догадался: русские увиливают. Не хотят возвращаться к старому. Он решил страшно наказать Москву. Так же, как это сделал Тохтамыш. Вот и покорится Русь, как ей пришлось покориться в тот раз. Хотя положение у Едигея было послабее, чем у Тохтамыша. Войск было меньше. Многим татарам не понравилось, что он захватил власть. У него появились соперники, в Орде возобновились междоусобицы.

Но Едигей придумал хитрый план. Натравить на Москву литовцев, пускай разгромят русских. А после этого и он придёт на готовое. Он писал Василию, призывал смело воевать с Витовтом. Дескать, он поможет, уже готовит поход на Литву. Но и Витовту написал. Сообщил: татары больше не будут защищать своего «неверного раба Ваську». Литовцы могут разделаться с ним, как хотят. Витовт ликовал. Теперь ему никто не помешает.

В 1408 году он призвал в поход на Москву всех подданных – литовцев, белорусов, киевлян, ратников из Смоленска, Брянска. Опять присоединились союзники Витовта. Ягайло прислал польское войско, Тевтонский орден – корпус немецких рыцарей. Разве смогут русские противиться эдакой армии без татар? Но и московский государь Василий не испугался. Не взмолился о пощаде, уверенно двинулся навстречу. Две рати встретились на притоке Оки, реке Угре. Встали лагерями на разных берегах. Начали прощупывать друг друга. Сшибались передовые отряды. Звенели сабли и пели стрелы.

И… Витовт вдруг понял, насколько он ошибся! Великий князь Василий и его воеводы времени даром не теряли. Заранее готовились к этой схватке. Обучали и вооружали новых ратников. В мелких боях и походах они набрались опыта. Не боялись литовцев, первыми бросались в атаки. Перед Витовтом стояло войско ничуть не меньше и не слабее, чем у него! А над шатрами московского лагеря реяли знамёна не только русских, но и литовских князей, перешедших к Василию. И все они горели общим желанием – всыпать покрепче ему, Витовту.

А его-то армия была совсем не такой прочной. Немцы, поляки, литовцы держались отдельно, не доверяли друг другу. Русские подданные косо смотрели на них на всех. А по ночам возле походных костров стали появляться гости. Слуги и дружинники тех князей и бояр, кто ушёл служить в Москву. Они находили в литовской армии друзей, знакомых. Переговаривались с ними. Воеводы доложили Витовту: его воины стали исчезать! И поодиночке, и целыми подразделениями. Вечером были, а утром их нет! Куда они делись, догадаться было не трудно.

Литовский государь понял: с такой ненадёжной армией вступать в битву нельзя. Часть полков может вообще повернуть оружие против него самого. Отступить? Но вот тут-то русские воодушевятся. Кинутся в погоню, и будет полный разгром. Витовт снова обратился к Василию, просил мириться. Московский великий князь хорошо представлял: его враг попал в очень незавидное положение. Поэтому условия мира назвал жёсткие. Договор заключили однозначный – победила Москва. Границей двух держав стала Угра. Витовт отдал Василию города Козельск, Перемышль, Любутск. Обещал не лезть на Псков и Новгород. Было чему радоваться, что праздновать! Без битвы, без крови, но на Угре наступление Литвы на Русь остановили. И не просто остановили, а заставили попятиться назад.

Хотя блестящий успех вскоре оказался подпорченным. Василий не подозревал, что на него, кроме Витовта, нацеливается другой враг. Едигей узнал – война завершилась совсем не так, как он ждал. Русских не побили, не растрепали. Зато можно было использовать неожиданность. Едигей продолжал обманывать московского государя. Сообщил, что собирает войско, хочет наказать Литву за поход на Русь. Даже среди собственных приближённых он говорил – пойдём на Литву. Поднял всю конницу и зимой 1408 года вдруг помчался на Русь.

Василий Дмитриевич был ошеломлён. У него под рукой не было воинов. Они славно потрудились летом, воевали с литовцами. На зиму разъехались по разным городам, по княжеским и боярским сёлам. Государь поручил оборонять Москву дяде, Владимиру Храброму. Сам, как когда-то его отец, ускакал в Кострому собирать полки со всей Руси. Что ж, Владимир Андреевич был умелым и авторитетным командиром. Вооружил жителей. Сожгли посады. Защитники вышли на станы. В Москве были и пушки. Прежние, из Булгара, забрал Тохтамыш. Но в Германии купили новые.

1 декабря нахлынули ордынцы. Едигей увидел, что взять город очень трудно. Погибнет множество воинов. А этого нельзя было допускать, этим воспользуются его враги в Орде. В атаки Едигей даже не полез. Встал рядом с городом. Разослал своих мурз с отрядами разорить и пограбить Русь. Они сожгли и распотрошили Переславль, Владимир, Дмитров, Ростов, Серпухов, Нижний Новгород, Городец. Но сам Едигей так и торчал без толку у стен Москвы. Надеялся: вдруг в городе опять будет раздрай, безобразия, как при нашествии Тохтамыша? Вдруг опять получится захватить Москву обманом?

Но Владимир Храбрый строго поддерживал порядок. Ополченцы по сменам дежурили на стенах. Остальные жители молились, устраивали крёстные ходы. Снова обращались за помощью к Владимирской иконе Божьей Матери. А Едигею сообщали – в Кострому к Василию сходятся войска. Да и из Орды доходили тревожные известия. Соперники могли захватить Сарай. Простояв три недели, Едигей вступил в переговоры. Соглашался уйти, если ему заплатят выкуп. Бояре решили не рисковать. Дали ему 3 тысячи рублей, и татары удалились. Великому князю Едигей отправил грозное письмо, что это только предупреждение: «Земля христианская осталась бы цела и невредима, если бы ты исправно платил дань. Подумай и научись!»

Оборона Москвы была последним подвигом Владимира Храброго. Вскоре он умер. А для Едигея набег не дал ничего хорошего. Василий Дмитриевич сделал совсем не такие выводы, на которые он рассчитывал. До сих пор великий князь был готов сотрудничать с Ордой, помогать друг другу. Но возвращать Русь в прежнее рабство он не собирался. Если Едигей хотел этого, позволил себе напасть – всё, хватит. На советах с боярами Василий указывал: не татарское могущество привело к беде, а собственные ошибки. Расслабились, проморгали, вот и результат. Впредь надо быть умнее. На письмо Едигея государь даже не стал отвечать. И перестал обращаться к нему, признавать власть его ханов.

А Едигей больше уже ничего не смог сделать. Через год его свергли соперники. Он метался по степи туда-сюда, пока не погиб. В Орде опять началась полная каша. Разные царевичи и вельможи дрались за власть. А Москва поступала так, как выгоднее для Руси. Иногда признавала над собой власть некоторых ханов. Посылала им дань. Но уже не большую, чисто символическую. И не регулярную. Делали это в тех случаях, когда нужна была помощь против Литвы. Или против другого хана, угрожающего нашей стране. Московская Русь стала жить самостоятельно.