никуда, пока не увижу мою спящую красавицу и не задам ей самый важный в моей жизни вопрос.Алла

По телу словно проехал броневик. Я проснулась от того, что услышала скрип открывающейся двери, и попыталась разлепить непослушные веки.

– Это реанимация, мать вашу, а не цветочная лавка! Превратили палату хрен знает во что! – услышала я недовольный незнакомый мужской голос.

– Да не барагозь, эскулап.

Господи, ну конечно – это Зотов, кто же еще?! Я даже попыталась, не открывая глаз, закатить их. Но бабушка всегда мне говорит, что настолько далеко, чтобы увидеть что извилин в мозгу почти нет, закатить глаза я не смогу. А в остальных случаях эта дурацкая привычка теряет смысл. Поэтому я еще немного решила попритворяться мертвой. Совсем чуть-чуть.

– Устроили из больницы черте что… – досадливо хрюкнул незнакомец.

Я услышала звук удаляющихся шагов и замерла в ожидании, чувствуя рядом присутствие моего мерзавца.

– Ты же уже не спишь, не притворяйся, – тихо сказал он.

Но я продолжила разыгрывать из себя находящуюся в коме спящую красавицу, пока не почувствовала на своих губах крепкий такой поцелуй, который и не думал прекращаться. Я аж забыла, что нужно дышать, и распахнула ясны очи.

– Ну вот, а говорят, в сказках все выдумано. А оказывается, нет. Мой поцелуй пробудил к жизни прекрасную принцессу.

– О да, ты мог бы творить чудеса, Зотов. Бродить от палаты к палате и возвращать к жизни сирых и убогих, но вместо этого почему-то зависаешь возле моего царского ложа. И, кстати сказать, вообще-то в сказке про Белоснежку все было совсем по-другому, – вредно прохрипела я. – И принц в оригинале оказался настоящим козлом.

– Я не козел, – радостно улыбнулся Зотов, – скорее, лох и придурок. Но скажу тебе по секрету, вряд ли у меня хватит смелости поцеловать толстого мужика из соседней палаты, который вот уже неделю лежит в коме. Так что мне достаточно того чуда, что я уже совершил сегодня.

– Ты мерзавец, – не удержавшись, вставила я острую шпильку, в душе умирая от счастья. Такого невероятного, что аж в ушах шумело, как в самолете.

– Да, мы, лохи, такие, – подтвердил Алексей. – Алла, почему ты мне не сказала о ребенке? – вдруг спросил он так серьезно, что у меня сердце ушло в пятки.

Сердится. Это видно по залегшей на переносице морщинке и мечущим молнии синим глазам.

– А ты бы обрадовался? – спросила, заранее зная ответ. – Скорее всего, ты бы просто меня послал, думая, что мой ребенок от Славова. Ты же подозревал меня во всех смертных грехах. Так что считай, что я просто боялась. Да я и вправду испугалась до смерти. Ну, воспитаем с бабушкой. Она у меня еще огого.

– Ты не перестаешь меня удивлять, Алла Борисовна, – хмыкнул мерзавец и полез в карман, наверное, за своими нескончаемыми носовыми платками, потому что я сама того не желая вдруг заревела. Чертовы гормоны, как не вовремя. Потому и прощелкала момент и вообще все самое интересное. – Алла, ты выйдешь за меня замуж? – спросил этот чертов мерзавец, сунув мне под нос пластмассовое детское клечко. Я аж рыдать передумала. – Блин, ну не было в больничном ларьке бриллиантов, – нервно дернул шеей Зотов, – а без кольца делать предложение моветон. И не смотри так, а то у меня сейчас от страха сердце откажет.

– Ты боишься, что я тебя убью? – промямлила, мысленно представляя, как это кольцо, украшеное дурацкой принцессной короной, будет смотреться на моем пальце.

– Нет, боюсь, что ты мне откажешь, – честно сказал Алексей.

– Не откажу-у-у-у, – прорыдала я, – и давай уже надень на меня свое кольцо, пока я не встала и не накостыляла тебе по шее.

– Это значит, ты согласна? – опасливо поинтересовался новоиспеченный жених.

– Да-а-а-а! – белугой проревела я.

– Ну, у тебя и выхода не было, потому что даже твоя бабушка наш союз благословила, – хмыкнул мерзавец. – И кроме того, я тебя так люблю, Алла Борисовна, что даже откажись ты выйти за меня, я бы тебя украл и заставил сделать это насильно. И да, ты родишь мне сына?

– Да, Зотов, умеешь ты быть романтичным, – хмыкнула я. – А если это будет девочка?

– Тогда у меня станет четыре самых любимых на свете девочки, – нежно улыбнулся мой любимый

– Ну ладно. Давай тогда целоваться.

Как мне все-таки повезло с ним!

Я лежала на больничной кровати, чувствуя себя самой счастливой на свете и вертя на пальце чудесное розовое кольцо. Это ли не счастье? Мои девочки здоровы, я – невеста самого любимого на свете мужчины, за которого не раздумывая отдам жизнь. Он сидит рядом и смотрит на меня, как на небожительницу. Скоро откроется дверь палаты, и в нее толпой ввалится наше сумасшедшее семейство. А пока мы сидим молча, потому что нам не нужны слова, чтобы сказать друг другу о своей бесконечной любви.

Эпилог

Восемь месяцев спустя

– Детка, может, останемся дома? – спросил Алексей, с тревогой поглядывая, как я пытаюсь подняться с кресла.

В последнее время это стало задачей почти непосильной. Лешке приходится вытягивать меня из него, как огромную репку.

– Ты что? Елкина нас четвертует, если мы не явимся на презентацию ее книги. И кроме того, все уже собрались. Бармалей даже костюм надел.

– Он в нем похож на гробовщика, – хмыкнул Зотов, застегивая на моей распухшей лодыжке ремешок босоножки.

– Мяяяяя, – раздался кошачий вой, а потом прогремел взрыв.

– Сиди тут, – приказал мне муж, а сам рванул к эпицентру.

Ага, как же. Отпустила я его одного.

– Что это было? – вкрадчиво спросил Зотов, рассматривая наших дочек, на лицах которых было такое честное выражение, что любой другой бы поверил, что не они приложили руку к царящему вокруг хаосу. Любой другой, но не мы.

– Я это… того… – замямлила Козюлька, пока я оглядывалась по сторонам, оценивая масштаб трагедии.

Да уж, придется приглашать клининговую компанию, потому что Нюша сама вряд ли справится с липкой зеленой субстанцией,