— Мой отец погиб, когда я была ещё маленькой. А мама… Слишком далеко, чтобы тревожить её из-за ужина. Думаю, что мы когда-нибудь её навестим сами, — я напрягаюсь, но стараюсь это замаскировать печалью. Я слишком давно не слышала даже мамин голос, не говоря уже о личной встрече…

— Мне жаль, но я уверен, что совсем скоро я выкрою несколько дней и мы обязательно съездим к твоей маме, — заверяет меня Тимур, с поддержкой сжав мою ладонь.

К сожалению, этого не произойдет. Мой родной город — это территория Марата, который точно объявится, как только я окажусь в своём родном доме. За маму я на самом деле спокойна, и только к моему большому счастью, для Марата родители — это святынь, к которой нельзя относится плохо, а вот их детей можно красть, мучить и убивать. К моей маме он всегда относился настолько хорошо, что она даже не подозревала, кто он такой. К сожалению, я тоже была слепа слишком долго, совсем не понимая, что находилась в логове монстра.

— Ты чего? — Тимур встревожился, видимо замечая на моём лице сердитые слезы.

— Ничего, — отмахиваюсь я. — Просто иногда сложно принять, что теперь ты принадлежишь только сам себе и отвечаешь за свои поступки лично. В детстве всё казалось очень легко и просто, — я ностальгирую.

— У тебя есть я, а ты есть у меня — это сейчас главное, — Тимур всегда находит самые точные слова, чтобы попасть мне в сердце. — Если ты не против, уйдем завтра с работы раньше. Думаю, ты бы хотела приодеться для ресторана.

— Да, конечно… У меня есть несколько подходящих платьев, вечером я тебе их обязательно покажу.

— Но у тебя нет белья, — он по лукаво усмехается. — Заедем в центр. Я помогу тебе определиться с выбором.

— И какой мне образ подобрать? Беспощадной стервы или милого ангела? — заигрываю я, и мне даже стает интересно, что нравится Тимуру во мне больше: страсть или покорность.

— Себя настоящую, — я вздрагиваю от его слов, но вовремя улыбаюсь, качнув головой. Под взглядом янтарных глаз чувствую себя как в ловушке.

Я признаюсь ему о себе и своих проступках, даже в самых ужасных и унизительных. Я расскажу ему о шантаже и причинах, как только этот Ад закончится и мне, как и ему, ничего не будет угрожать.

Мне с каждым днем все труднее скрывать мои гнусные секреты, искать деньги под его присмотром и раз за разом врать ему прямо в глаза. Это невыносимо. Это меня подавляет и выжигает изнутри. Но я не могу ему сейчас всё рассказать… Я не могу подвергнуть его такой опасности, отлично зная законы криминального мира.

Стоит набраться терпения и смелости, довести дело до конца. У меня это получится. Всегда получалось и этот раз не исключение.

Глава 11. Разоблачение

Тимур:

Я не знаю, сколько мне нужно дать ей времени и шансов, чтобы рассказать мне свои секреты. Каждый день я вижу, как Мурка нервничает, увиливает от ответов, придумывает немыслимое число отговорок и легенд. Возможно, будь я слепым идиотом — глотал бы её слова, как чистую воду, но я знаю точно, что что-то не так.

Алексей Андреевич докладывает мне о каждом шаге и действии Вики, но пазлы всё ещё не складываются. Такое ощущение, что эти части пазлов и вовсе из разных упаковок! Единственное, что я знаю точно — Вика собирает деньги, большое деньги. И, несмотря на то, что дается ей это не просто, меня удивляет, что она не просит моей помощи…

Вика даже не позволяет мне думать, что она может использовать мои деньги. Несколько раз я прямо заводил разговор о деньгах и сделал акцент, что для неё у меня нет ограничений. Нет, не пришла и даже слушать не стала, разозлившись.

— Нервничаешь? — спрашивает девушка, прикасаясь своей ладонью к моей руке, мягко её сжимая. — Если нужно, я могу молчать целый вечер, — она улыбается с хитринкой в глазах.

— Ты вольна говорить и делать, что считаешь нужным, — накрываю её ладонь второй рукой. — Ты не та женщина, которую хочется прятать. Я хочу, чтобы о тебе узнали все. К тому же я даю тебе полное право метить свою территорию, — подтруниваю я над Викой, которая насмешливо фыркает.

— Хорошо, — она наклоняется к моему уху, — но как бы тебе не пожалеть о своих словах, — чертовка умудряется прикусить моё ухо с такой нежностью, что болезненный ток направляется прямо к паху.

— Как бы тебе самой не пожалеть, Мурка, — многообещающе говорю я девушке, у которой зажглись глаза. Она никогда не скрывает своего восхищения или возбуждения. В эмоциях и чувствах Вика настоящая, открытая и ей это самой безумно нравится.

— Боже мой, я вспомнила наш медовый месяц! — мамин голос заставляет меня обернуться.

Родители широко улыбаются, приковав взгляд в Вике, которая несколько смущенно поднимается из-за стола.

— Что я вижу? У моего любимого сына расширенные зрачки, учащенный пульс и он тяжело дышит, а поведение так и вовсе… — он вздыхает, когда красноречиво пробегается по мне взглядом. — Я же говорил тебе, что нас ждет сюрприз! — говорит отец, поглаживая восхищенную маму по плечу.

— Папа, — произношу я с укором, на какой-то миг чувствуя смущение от такого подробного анализа моего состояния, но стараюсь не заострять на этом внимание. — Здравствуй, мамочка, — целую мою нежную маму в щеку, отцу пожимаю руку. — Я хотел представить вам Викторию, мою… Женщину, — как бы там ни было, я не могу назвать Вику просто своей девушкой.

Папа заостряет внимание на моих словах, понимающе кивая. Он прав, я по уши влюблен в женщину, и единственное, что меня тревожит — я о ней ничего не знаю.

Я протягиваю Вике ладонь, приглашая стать ближе. Девушка также смущена, как и я. Всё-таки не каждый день можно познакомиться с родителями своего избранника.

— Давид Григорьевич, — папа приветствует Вику красиво — поднимает её протянутую ладонь для рукопожатия и коротко оставляет поцелуй.

— Владислава Антоновна, но для тебя, милая, просто Влада, — мама всё-таки не сдерживается и обнимает Вику, которая удивленно выдохнула, но ответила тем же — мягкими объятиями. — Я уже и не думала, что когда-то увижу возле тебя женщину! — восклицает мама, заставив меня прикрыть глаза. Она у меня весьма громкая и эмоциональная.

— Виктория, — представляю я Мурку.

— Вика, — поправляет меня девушка, и я с удовольствием смотрю на её румяные щечки.

Надо же, мы столько всего вытворяли в постели и она ни разу так не краснела, а стоило познакомиться