замечая знакомой расцветки ткани. Заглядываю даже на нижнюю полку, увидев несколько туфель, за которыми лежит объемный рюкзак.

У меня в голове что-то щелкнуло.

Я оборачиваюсь на Вику, убеждаясь, что она спит и аккуратно выставляю из шкафа её туфли, добираясь до рюкзака. Он даже не похож на женский, больше напоминает походный рюкзак. Я медленно и тихо расстёгиваю молнию и заглядываю внутрь, увидев приличное количество денежных пачек. Некоторые из них в долларах.

Это всё чертовски плохо. Я насчитываю около трех миллионов. Бешенные деньги, которые спрятаны на дне шкафа за множеством парой туфель — совсем не сулит ничем хорошим. Осматривая рюкзак на наличие других вещей. Я впадаю в ступор, когда в одном из карманов нахожу лицензию на оружие и замотанный в велюровую ткань пистолет.

Сердце ёкает, когда я держу в своих руках оружие. Это совсем не хорошо, это даже хуже, чем я мог себе предположить! Когда я думал, что Вика увязла в очень серьезных проблемах, даже подумать не мог, что настолько всё ужасно…

Упаковав пистолет и положив его обратно, уже не так уверенно проверяю другие карманы рюкзака, но везде оказывается пусто… Кроме бокового карманчика. Там я нахожу сложенную бумагу, и раскрыв её, стараюсь уже не удивляться. Это заявление, которое заполнял полицейский в день взлома квартиры.

Да уж, даже старушка Зоя Ивановна знает о Вике куда больше меня!

Я осторожно всё складываю на место, и отхожу от шкафа, не в силах осознать, что происходит. Меня это выматывает, безумно раздражает и подавляет. Неужели ей так сложно довериться человеку, который изо дня в день заботится о ней? Единственный человек, который сейчас может хоть как-то ей помочь — это я и только!

Я ложусь в постель, прижимая к себе спящую девушку. Она доверчиво жмется ко мне во сне, крепко перехватывая мою руку, словно никогда больше не желает её отпускать. Я понимаю, что мне нужно действовать решительно… Но я не могу заставить её говорить. Пока что.

Терпение — это великая сила. Тот, кто умеет ждать, получает всё.

***

Вика ведет себя вполне обычно и, кажется, даже настроение хорошее. Она готовит замечательные блинчики и самостоятельно делает к ним ореховую карамель. Вся кухня пахнет сладостью с раннего утра, а сама девушка искрится от улыбки. Я сбился со счета, сколько раз она сегодня поцеловала меня, заглядывая своими зелеными глазами прямо в душу.

Я не спал всю ночь и мне сложно не думать о моей находке в шкафу. Пью кофе, наблюдая за девушкой, которая что-то рассказывает о спортзале, о своей фигуре и просит меня не волноваться. Только когда она ест и начинает собираться, я понимаю, что Вика хочет после работы отправиться на тренировку.

— Ты отлично выглядишь без дополнительных нагрузок. Может, следует пока отдохнуть? У тебя на работе завал… — я одеваюсь рядом с ней, косо поглядывая на низ шкафа, когда она наклоняется и берет пару туфель.

— Я выгляжу отлично, потому что хожу на тренировки. После работы это действует расслабляюще и даже успокаивает нервы, — она круто поворачивается, одаривая самой милой улыбкой. — Меня не будет всего два часа, тебе не о чем переживать. Я возьму такси.

— Я хотел бы тебя отвезти… — начал говорить, но Вика меня умышленно перебивает.

— Не стоит. Я выйду с работы немного раньше, а ты, как и положено ответственному директору, закончишь свой день вовремя, — её пальцы прикасаются к моей щеке, поглаживая по небритому подбородку. — Ты сегодня выглядишь каким-то крайне очаровательным, Тимур, — она целует меня в губы до того, как я что-либо отвечу, заставляя меня прикрывать глаза от удовольствия, которое доставляет проворный язык девушки.

— Остановись, иначе мы опоздаем ещё больше, — шепчу я, и мне едва хватает стойкости, чтобы отстраниться от своей мурчащей Мурки, а не овладеть ею прямо возле проклятого шкафа!

— Иногда ты бываешь до утомления правильным, Господин Громов, — она соблазнительно улыбается, но отходит, собирая свою сумку. — Кстати, ты мне так ничего и не ответил по поводу повышения премий для моего департамента. Уже близится конец месяца, так что, если ты хочешь быть щедрым, я хотела бы обрадовать своих коллег с повышенной премией в пятницу.

— Да, я переговорю сегодня с Екатериной Юрьевной по этому вопросу. Можешь не переживать — твой департамент заслужил на повышение и каждый день своей кропотливой работой это доказывает. Но… Что насчет тебя? На тебе также лежит не мало ответственности, — мы проходим в прихожую, пока я обуваюсь, Вика поправляет макияж и волосы возле зеркала.

— Меня всё устраивает, — она даже не смотрит на меня, когда речь идёт о деньгах. Если она отказывается от элементарной повышенной зарплаты, тогда как она достала те деньги? Неужели угрожала кому-то? Или… Черт, меня съедает изнутри это недопонимание! — Ты чего?

— Я просто… Хотел тебе напомнить, что я не против твоей работы и ты имеешь право делать со своими деньгами всё что хочешь. Но если тебе понадобится моя помощь, любая, включая финансовую — ты можешь напрямую ко мне обратиться.

Вика застывает с красной помадой у своих губ, несколько раз моргнув. Она смотрит на меня с легким прищуром, всматриваясь в моё лицо. Её губы подрагивают в легкой улыбке, но она резко отворачивается к отражению в зеркале, продолжая красить губы.

— Мы это уже обсуждали, Тимур, — говорит она после затяжного молчания. — У меня достаточно денег, чтобы обеспечить свои желания. Хватит и того, что я живу у тебя и питаюсь за твой счёт, — она недовольно хмурит свои идеальные бровки.

— В жизни бывают разные обстоятельства, Вика. Я хочу, чтобы мы доверяли друг другу и во всем помогали…

— То есть, если я скажу перевести на мой счет миллионы — ты это сделаешь и тебе будет всё равно, куда я их потрачу? — она насмешливо изгибает бровь.

— Просто поинтересуюсь, что это за покупка, — стараюсь как можно беззаботней пожать плечами и выглядеть непринужденным, но Вика чувствует моё вранье и насмешливо хмыкает.

— Хорошо, если мне нужно будет купить яхту или остров — я тебя обязательно попрошу оплатить счёт. А теперь пойдем, мы уже опаздываем, Тимур, — она перекидывает через локоть пиджак и подходит к двери, в ожидании меня.

На работу мы добираемся в тишине. От меня не скрывается то, что Вика глубоко задумалась, изредка кидая на меня очень внимательные взгляды. Видимо, я действительно посеял в ней зерно надежды и возможности обратиться ко мне за помощью. Но, к сожалению, она так ничего и не сказала, просто попрощалась и пошла в