Америка не прошла для меня бесследно. Те мощные тренинги и обучения, в которые я там погрузилась, помогли мне начать представлять жизнь в двух срезах. А себя – в двух ипостасях.

Я научилась постоянно делать самоанализ: почему все происходит именно так? Я приобрела способность видеть, как работают взаимосвязи причин и следствий. Я стала рассматривать события с разных сторон. И жизненный полигон для меня все больше и больше превращался в площадку, которую я наблюдала как бы со стороны.

И в какой-то момент мы со Славой начали ссориться. Ссориться именно из-за творческих разногласий. Я взяла время подумать, атмосфера была очень накаленная, мы теряли драгоценное время, а Слава начал терять свою путеводную нить. Как композитор, как продюсер он перестал понимать, как и куда дальше двигаться. Его песни стали очень депрессивными. Я не понимала, как они могут понравиться слушателям, если в них зашита такая отрицательная энергия. Но у него тогда было именно такое настроение. И у нас стали возникать ссоры и конфликты постоянно. Та нить, которая его всегда связывала со мной через творчество, через наши личные отношения, она оборвалась. Мы уперлись в стены непонимания, и, как водится, стали искать ошибки в себе, стали спорить и искать ошибки в наших песнях. Мы, как разобранный кубик Рубика, пытались вписаться в некую универсальную форму никому неведомого формата, который бы нравился всем. Но такого не бывает! И вот от всех этих постоянных нервных потрясений и исканий то, что соединяло нас, все же в один момент оборвалось.

У нас появились серьезные разногласия, мы начали спорить не на шутку. Мы не могли прийти к единому решению, в каком направлении двигаться, что нам делать дальше.

Вокруг нас начали появляться люди, которые не были моими единомышленниками, которые совсем меня не чувствовали и не понимали: чего я хочу, как собираюсь дальше реализовываться, куда буду идти. Складывалась новая команда, но она была совсем из другого теста, жила на других частотах… Такое бывает, да – не всегда люди находят друг друга сразу, необходимо время для притирок и анализа, стоит ли работать вместе. Но как это было тогда не вовремя! В любой другой момент, в любой другой этап, когда мы со Славой были более расслаблены, более уверены в себе – да, все бы прошло хорошо. Сложилась бы команда, отсеялись бы «не те» люди… Но сейчас мы были беззащитны. Слишком беззащитны…

Наступил период дискуссий, споров, ссор…

Мы не понимали, по какой дороге идти: везде, на каждом углу, на каждом повороте стояли препятствия. Нам было крайне некомфортно – казалось, что вокруг нас сжимаются, сходятся какие-то стены…

Черная полоса наступила…

И это на какое-то время поглотило нас обоих.

Однажды я осознала, что нам со Славой стало очень сложно общаться. Раньше мы всегда, когда ехали в машине, разговаривали, пели песни, сочиняли новые, строили планы, обсуждали что-то – да даже просто болтали, но тут я обнаружила, что мы молчим. Просто тупо и мрачно молчим. Не потому, что обиделись и демонстративно дуемся, – нет, молчим, потому что не о чем разговаривать!

Я испугалась. Я поняла, что что-то не так, я даже стала готовиться – набирала заранее темы, о чем поговорить, поговорить со своим мужем! Но… Вскоре стало ясно, что он меня не слышит. Нам просто было не о чем разговаривать. А все темы, которые я подбирала, они словно камни, падающие в воду: круги расходятся и вскоре гаснут, гаснут, гаснут… Слава меня не слышал. Мы стали словно расходиться по разным полюсам. Мне казалось, что я нашла свою дорогу в жизни, а у него начал формироваться какой-то свой интерес.

У Славы в тот момент просто рухнул весь мир – да, он понимал, что я переживаю, что я устала и на пределе, что я могла что-то ляпнуть, не подумав, но он был не властен над своими чувствами и эмоциями. Он просто тогда тоже сломался.

Он ведь по-мужски изо дня в день защищал меня от тех, кто говорил: «Да эта твоя Нельсон никому не нужна!» Он ходил и молчал, держа это в себе, переваривая это в себе – и берег меня, не рассказывал, не показывал ни словом, ни видом…

В те дни мы перестали друг друга понимать. Каждый ушел в свой мир.

Для нас это было особенно тяжело.

Ведь наш успех был успехом именно тандема. Слава был всегда рядом со мной – с каждой нотой, с каждым вздохом, с каждым движением…

Теперь он стал работать преимущественно в студии. Я – дома. Мы не понимали друг друга, мы не воспринимали друг друга – мы стали словно чужими.

Потянулись долгие, мутные, муторные, вымороченные дни.

Мы со Славой были разобщены, мы просто жили вместе, как соседи по коммунальной квартире. Да даже соседи по квартире могут быть более близкими людьми, чем были мы тогда!

Я начала видеть, как меня пытались отодвинуть от него, отпихнуть подальше – и пользовались любыми, даже самыми нечистоплотными приемами. Подлость, наушничество, открытые оскорбления, подлоги, клевета – абсолютно все… Могу ли я винить Славу в том, что он постепенно стал поддаваться этому давлению? Нет. Я понимала, что он в какой-то момент просто не выдержал всего того, что с нами происходило за последние пять лет. Надломился психически от бесконечного вала событий, творческих исканий, нашего взросления и поиска истины в целом. Я была сильнее, потому что мне дали эту силу мощные практики йоги, которые закалили меня, сделали мою психику более устойчивой к стрессам. А мужчина ведь вообще переживает все более остро. В себе. По-другому. Я видела, что в нем происходит нечто гораздо более страшное, чем влияние всех этих мерзких, липких, темных людей, которые появились рядом в то время. Что их слова – как мелкие камешки, падающие в воду. Один за одним. Медленно, но верно. В воду, которая уже отравлена медленно действующим ядом…

В 2016 году мы уже были полностью готовы к разводу. Я начала сама вести все дела, у Славы появились другие проекты. Но я видела, что у него было критическое состояние. Что его проекты – просто видимость, а человек на моих глазах медленно увядает – как физически, так и психически. В какой-то момент мне даже казалось, что рядом со мной другой человек.

Он не понимал, не видел, не осознавал, что происходит с ним. Может быть, лишь изредка, краем здравого рассудка он и улавливал, что что-то идет не так и не то, но тут же снова погружался в мутный морок.

Я чувствовала в его студии этот мерзкий сладковатый запах, так знакомый мне по лос-анджелесским улицам.

Пустые алкогольные бутылки забивали мусорное ведро.

Но страшно было не это. Не так ужасна разруха в доме, как та разруха, которая происходила в тот момент в душе моего мужа.

Он словно вошел в автомобильный туннель – и шел по нему, по самой середине, даже не обращая внимания на проносящиеся мимо и сигналящие ему машины. Он был потерян, и все, что он делал, было криком души, которая не может найти себе выхода из той ямы, в которую провалился.

И Слава выходил из туннеля – и шел дальше, и пересекал многополосное шоссе на красный свет…