По счастливому стечению обстоятельств в старых университетских заметках Облонга осталась распечатка с содержанием событий «Хроник» начиная с 1000 года. Краткая запись за 1017 год оказалась чтивом не из приятных: даны, сметая все на своем пути, проделали путь от Кембриджа до Нортгемптона и Бедфорда, а затем направились в Уэссекс: это время было исполнено страданий. Никакой связи с Ротервирдом не обнаружилось, но Облонг продолжал верить в свою правоту.

Заказчиком «Хроник» был король Альфред. Каждая из девяти сохранившихся копий имела свои отличия, оригинал же был давно утерян. Копии распространялись по различным монастырям, где их дополняли местные книжники. Старейшая из сохранившихся копий находилась в Винчестере. Семь из десяти книг содержались в Британской библиотеке. В заметках Облонга цитировались работы эксперта Британского музея по раннеанглийским рукописям по имени доктор Пендел.

Хотя Облонг и признавал тот факт, что, следуя по стопам Фласка и копаясь в прошлом, нарушал собственный контракт, он успокаивал себя тем, что миссия историка несла не меньше обязательств. На следующее утро он сел в шарабан, отправился в Хой и отыскал телефонную будку. Его долго переключали от одного отдела к другому, пока ему наконец удалось связаться с нужным человеком.

— Дональд Пендел, — произнес голос, больше напоминавший сухое, точно пыль, карканье.

Раскрыв записную книжку, он представился в ответ:

— Облонг, Джона Облонг.

— Полагаю, вы живете в согласии с собственным именем — oblongus на латыни значит «довольно длинный».

Облонг проигнорировал это замечание:

— Я звоню вам из Ротервирдской школы.

— Как необычно. Вы уже второй такой за последние полгода. И, как я уже говорил вашему коллеге, частица «вирд» в Ротервирде происходит от саксонского «сбываться» — другими словами, от слова «судьба». А если вы звоните по поводу «Хроник», то ваш мистер Фласк может и сам все объяснить.

— Боюсь, он нас покинул.

— Мне за это не платят, Облонг.

— Простите…

— Есть только две записи, которые датируются 1017 годом и имеют похожее содержание. Они закачиваются упоминанием об очень холодной зиме, но интерес представляет скорее лето.

Облонг услышал шорох бумаг. Должно быть, Фласк задавал тот же вопрос. Он определенно шел по верному следу. Пендел снова захрипел:

— Это из Вустера: «В те дни монстр нагрянул на Ротервирдскую ярмарку летнего солнцестояния в поисках жены. Город спасли Зеленый Человек и Молот». И из Винчестера: «Странные вести доносятся из деревни Ротервирд. Жрец-друид заявляет, будто на местную ярмарку летнего солнцестояния явилось чудовище с цветком середины лета. Всех спасли Зеленый Человек и Молот».

Облонг вспомнил необычное цветущее растение на фреске.

— Известно ли вам что-нибудь о цветке середины лета?

— Хочу вас заверить, что такого цветка в природе не существует. Я проштудировал такие книги, как «Беовульф», «Сэр Гавейн» и «Флора Британии». Проверил все библиотечные труды по ботанике. И даже не спрашивайте о скандинавских мифах, их я тоже прочел. Что касается Молота, то мне кажется, что так прозывали данов, за которых вы и правда не захотели бы выдавать своих дочерей, но о нем тоже не нашлось никаких упоминаний. Зеленый Человек считается традиционным божеством плодородия и символом перерождения. Его изображение можно обнаружить в церквях или языческих капищах, а одно даже висит на входе в прекрасный редингский паб. Здесь я возлагаю вину на монахов — они были большими охотниками до психоделических грибов.

— Я вам несказанно благодарен.

— Ну что ж, похоже, пора старику Пенделу возвращаться к тому, чтобы зарабатывать себе на прожитье. И еще вот что запомните: в саксонском языке семь гласных и шесть дифтонгов, но из него позаимствованы сотни современных слов. В том числе слово «прощайте». — С этой многозначительной репликой Пендел повесил трубку.

Облонг чувствовал, будто у него на плече сидит призрак. Фласк уже и здесь побывал, только его сюда привели не фрески. Он задался вопросом, написал ли Фласк свою заметку про «АСХ 1017» до или после разговора с доктором Пенделом. И, что еще важнее, какое значение могла иметь вся эта белиберда?

Наконец Облонг с грустью отметил, что порой новая информация только глубже погружает тебя в тайну.

Нынешние Гонки Великого Равноденствия уже получили в городе статус уникальных — первая ничья за последние сто лет; появление чужака; двойственное чувство уважения к его мастерству управления кораклом, тут же прошедшее после того, как он устроил фарс, отказавшись подниматься на башню. Во всеобщем веселье не принял участие только один человек.

Исполнив свою последнюю официальную обязанность, Горэмбьюри поплелся домой. Платить за аренду в апреле ему будет нечем. Привыкший к занятости ум остался без дела, катушки и шестеренки, которые прежде крутились, не зная усталости, теперь покрывались пылью — вот и готовый рецепт тяжелой депрессии.

Попытки актрисы изучить характер сэра Веронала закончились там же, где и начались, — ни в его комнате, ни в библиотеке, ни в любых других помещениях не обнаружилось ничего примечательного. Оставалось надеяться разве что на кабинет на первом этаже, но тот был вечно заперт, а единственный ключ хранился у сэра Веронала — по крайней мере до тех пор, пока ловким движением руки она не сделала его оттиск на бруске мыла. Затем следовало отнести оттиск в мастерскую на Итерс Уэй. С самого приезда актриса томилась в четырех стенах.

Согласно устоявшемуся клише, женский персонаж ее положения в комедийной пьесе был бы преисполнен хитрости, но сейчас актриса чувствовала, что для роли леди Сликстоун лучше подойдет личина правдолюбия. К тому же она сомневалась, что в данной ситуации комедия являлась уместным жанром.

— Миссис Бантер пригласила меня на чай. Могу ли я пойти к ней?

Сэр Веронал нахмурился.

— Да, пожалуйста, — и расспросите ее насчет моего приобретения. Эта несчастная — хозяйка магазина «Безделушки и мелочи», где я приобрел кое-какие камешки. Выясните, откуда они взялись, и все, что она об этом знает. Если понадобится, торгуйтесь.

После вечеринки ее интерес к «мужу» усилился. Поначалу Ротервирд вселял в Сликстоуна неуверенность, но в последнее время он изменился, приобрел азарт, который никогда на ее памяти не отличал его как дельца. Сэр Веронал продолжал искать какой-то важный для себя элемент, но, как она подозревала, искать оставалось недолго.

— Нужно ли мне самой что-нибудь знать об этих камнях?

— Только то, что их происхождение — загадка, которую стоит разгадать.

Актриса прекрасно понимала, что давить на него не имеет смысла.

— Я доложу о результатах.

Когда она вышла из комнаты, сэр Веронал позвал Родни.