Без обиняков и напрямую Стиву и его братьям и сестрам дали понять: все, под чем они «подписываются», то есть начинают делать, они должны закончить.

– Я говорил им, что делать надо до конца. Тут нельзя сказать: «Ой, я устал!» Если ты решил что-то сделать, то ты должен это сделать. Будут периоды, когда тебе совсем не захочется этим заниматься, но это придется пережить.

Достаточно строго, как вы считаете? Но если послушать дальше, то становится ясно, что Янги-родители всей душой болеют за своих детей и их поддерживают.

Стив вспоминает историю, как он в девятилетнем возрасте играл в футбол и противник применил против него запрещенный прием – захват за шею. Потом он увидел, как его мать подошла к противнику, схватила его за грудки и сказала, что это был первый и последний раз, когда он так обошелся со Стивеном.

По своей работе адвоката, занимающегося корпорациями, Стив часто путешествует и отсутствует дома.

– Большая часть коллег в таком же положении, как я, оставались на выходные в том городе, в котором тогда работали. Потому что, закончив рабочую неделю вечером в пятницу, в понедельник утром мы должны снова быть на работе. Но это не про меня. Я всегда делал все возможное, чтобы на выходные оказаться дома.

Иногда сами путешествия домой являли яркое доказательство его характера.

– Однажды я оказался в Монтане и вел переговоры с руководством алюминеплавильного завода. В пятницу вечером я беру такси и еду в аэропорт, но оказывается, что все рейсы отменены из-за тумана.

Я на секунду задумалась, что бы я сама предприняла в подобной ситуации, а потом, постепенно краснея, слушала продолжение истории Упорного. Он взял напрокат машину, доехал до Спокейна, оттуда вылетел в Сиэтл, потом в Сан-Франциско, и, наконец, только третьим самолетом прибыл на следующее утро в аэропорт Кеннеди в Нью-Йорке. Он снова пересел во взятый напрокат автомобиль и добрался до Гринвича, штат Коннектикут.

– Это я рассказываю не для того, чтобы себя похвалить, – говорит он. – Просто для меня важно быть с детьми, их поддерживать, чем бы там они ни занимались, спортом или чем-нибудь еще.

Шерри и Упорный очень тонко чувствовали настроение ребенка и его эмоциональные потребности. Стив, например, был очень стеснительным и всего боялся.

– Мы поняли, что есть вещи, которые он не может заставить себя сделать, – рассказывает Упорный. – Во втором классе он отказался идти в школу. Когда ему было двенадцать лет, он не хотел ехать в лагерь скаутов. Он никогда не ночевал дома у своих приятелей.

Мне не верилось, что бесстрашный защитник Стив Янг был в детстве таким тихоней. Родители не могли ничего поделать со страхами Стива. Однажды Упорный отвез Стива из школы на один день в дом его дяди и тети, и Стив всю дорогу плакал в машине. Он был в ужасе, что окажется так далеко от дома. Упортный ничего не понимал.

Я напряглась, ожидая продолжения рассказа – как родители реагировали на поведение мальчика. Они наверняка попросили его «собраться»? Или они его наказали, отняв у него какие-либо привилегии?

Нет и еще раз нет. В описании Упорным случая, когда Стив отказался идти в школу, отец больше спрашивал и слушал, чем читал ребенку нотации.

– Я спросил: «Тебя кто-то дразнит или достает?» Он ответил: «Нет». «Тебе не нравится учитель?» «Нет, мне очень нравится учитель». – «Ну, а чего ты в школу не идешь?» – «Не знаю. Просто не хочу идти в школу».

Шерри пришлось несколько недель сидеть в классе до тех пор, пока Стив не почувствовал себя в школе достаточно комфортно.

– У него была боязнь расставания, – объясняет мне Шерри. – В то время мы точно не знали, как описать этот диагноз. Но понимали, что по большому счету с ним все в порядке, ему надо было просто кое-что «проработать» и перебороть свой страх.

Потом я спрашивала мнение Стива о том сложном семестре в Университете Бригама Янга и заметила, что если бы люди знали только эту часть истории, то сочли бы его отца настоящим тираном. Да какой отец может запретить сыну вернуться домой, когда тот об этом просит?

– Да, – кивнул Стив. – Все надо воспринимать в контексте событий.

Я замолчала и начала слушать.

– Контекст был таким, что мой отец меня знал. Он знал, что я очень хочу бегом броситься домой, и понимал – если он разрешит мне это сделать, то позволит мне поддаться моим страхам. Все это он сделал из любви ко мне, – заканчивает Стив. – Было непросто, но все из любви.

А где именно проходит граница такой любви и жесткого давления?

– Я знал, что решение принимаю сам, – ответил мне Стив. – И я знал, что отец не будет принимать его за меня. Главное, отец должен представить ребенку ситуацию так, чтобы тот понял: «Я от тебя ничего не хочу. Я не хочу тебя контролировать. Я не стремлюсь, чтобы ты вырос точно таким, как я, не собираюсь заставлять тебя делать то, чем занимался я сам. И я не прошу тебя делать того, чего сам не делал». Отец мне с самого раннего возраста показал, что проблема здесь совсем не в нем. Просто если чем-то занимаешься, то надо отдавать этому все свои силы.

– Во всем, что он делал, было бескорыстие и отсутствие эго. Вот такой была его любовь в ежовых рукавицах, – закончил Стив. – И мне кажется, это очень важно. Если любовь проявляется только в том, чтобы контролировать ребенка, он тут же это поймет. Этого никак не скрыть. Я знаю, что мои родители говорили: «Мы желаем тебе успеха. Мы здесь не важны, мы думаем о тебе».

* * *

Если встреча с семьей Янгов показала, что выражение «жесткая любовь» не обязательно содержит в себе противоречие, то вот вам история Франчески Мартинез и ее родителей Тины и Алекса.

Британская газета Observer назвала Франческу одним из самых смешных комиков страны. Она выступает перед полными залами по всему миру. Во время выступлений она часто матерится (в отличие от семьи Янгов, где такие слова исключены), а после выступления нередко пьет. Как и ее родители, Франческа всю жизнь была и остается вегетарианкой, атеисткой, она вне политики, хотя придерживается левых взглядов.

Когда ей было три года, врачи поставили ей диагноз – детский церебральный паралич (ДЦП). Сама Франческа называет свою болезнь словом «трясучка». Врачи сказали ее родителям, что их ребенок «никогда не сможет жить нормальной жизнью». Однако Тина и Алекс решили, что