— То есть он был бы арестован, если бы был здесь. Но он сбе... То есть он внезапно куда-то делся...

— Я уверена, что это какая-то ошибка, — сказала девушка и возмущенно тряхнула золотыми кудрями. — Симкин наверняка сможет все объяснить.

— Я нисколько не сомневаюсь, что он может все объяснить, — пробормотал Кан-ханар.

— А тем временем, — продолжала Гвендолин, подойдя к Кан-ханар поближе и умоляюще тронув его за руку, — папа ожидает этих людей, и особенно — отца Дангстабля...

— Данстабля, — негромко поправил ее каталист.

— ...старого друга нашей семьи, с которым мы не виделись много лет. — Гвендолин повернулась к каталисту. — Я ведь была совсем ребенком, когда вы видели меня в последний раз, правда, отец? Наверное, вы меня даже не узнали?

— Да... да, это так, — пробормотал Сарьон. — Не узнал.

Сарьон видел, что девушке нравится этот смелый и опасный розыгрыш и она даже не догадывается, насколько на самом деле велика опасность. Гвендолин снова повернулась к Кан-ханар и мило улыбнулась. Сарьон, с колотящимся от страха сердцем, выглянул за дверь и увидел Дуук-тсарит, которые совещались о чем-то возле Врат. Их черные капюшоны почти соприкасались.

— Каталист и эти молодые люди, — сказала Гвендолин и мельком взглянула на Джорама и Мосию, старательно делая вид, что они ей совсем не интересны, — замерзли, промокли и устали после путешествия. Конечно же, не будет ничего дурного, если вы позволите мне отвести их к нам домой. В конце концов, вы ведь всегда сможете их найти, если понадобится.

Очевидно, Кан-ханар счел эту мысль здравой. Он выглянул за дверь и тоже увидел Дуук-тсарит, и еще длинную очередь людей, ожидавших, чтобы их впустили в город. Сейчас было самое напряженное время дня, вереница вновь прибывших путешественников все удлинялась, люди раздражались из-за того, что приходится так долго ждать, а напарник Кан-ханар не успевал справиться со всеми в одиночку.

— Хорошо, — решился страж Врат. — Я дам вам пропуска в Верхний город, но с ограничением. Этим господам... — он мрачно посмотрел на Мосию и Джорама, — будет дозволено выходить из дома только в сопровождении вашего отца.

— Или кого-нибудь из членов семьи? — сладким голоском спросила Гвендолин.

— Или кого-нибудь из членов семьи, — пробормотал Кан-ханар, поспешно записывая ограничения на свитках пергамента, которые он заполнял.

Кан-ханар был занят работой, каталист устало прислонился к стене, а голубые глаза Гвендолин обратились на Джорама. Это был невинный игривый взгляд юной девушки, которая старается вести себя как взрослая женщина. Но этот взгляд попал в ловушку серьезных темных глаз молодого мужчины, который не имел ни малейшего понятия о подобных играх.

Ей было тревожно и даже страшно. Темные глаза юноши поглотили Гвендолин, всю без остатка. Она должна была вырваться из плена этих глаз, иначе потеряла бы некую часть себя самой — хотя что она могла потерять, девушка не знала. Гвендолин не находила в себе сил отвести взгляд от Джорама. Это было пугающее, но в то же время очень волнующее ощущение.

Однако молодой человек, очевидно, вовсе не собирался прекращать ее разглядывать! Это становилось невыносимым. Единственное, что пришло Гвендолин в голову, — выронить букет. Она вовсе не собиралась продолжать этот флирт. Нет, об этом она даже не подумала. Наклонившись, чтобы собрать цветы, девушка улучила бы мгновение, чтобы немного прийти в себя, и ускользнула бы от волнующего, тревожащего взгляда этого странного молодого человека. Но все же эта уловка сработала совсем не так, как рассчитывала Гвендолин.

Кто-то еще наклонился, чтобы помочь ей собрать цветы, и Гвендолин оказалась в еще большей близости к темноволосому молодому человеку, чем прежде. Они оба потянулись к пурпурному тюльпану, который вел себя совсем не так, как положено тюльпанам, — его листья завернулись, а лепестки трепетали, как будто от смеха.

— Позвольте мне, леди, — сказал Джорам, отвел ее руки и принялся собирать цветы.

— Благодарю вас, сэр, — пробормотала Гвендолин. Она отдернула руку, словно обжегшись, и быстро поднялась в воздух.

Джорам встал и протянул ей букет — все цветы, кроме пурпурного тюльпана.

— Позвольте мне оставить этот цветок в память о нашей встрече, миледи, — сказал он. Голос молодого человека показался Гвендолин таким же темным, как и его глаза.

Знает ли он, кто на самом деле этот тюльпан? Девушка не смогла ничего сказать, только невнятно пробормотала, что польщена. Молодой человек взял тюльпан, аккуратно разгладил лепестки и спрятал цветок в карман под плащом. Гвендолин обратила внимание на его руки — сильные, мозолистые, но очень изящной формы, с длинными, красивыми пальцами.

Гвендолин показалось, что она услышала сдавленный гневный крик тюльпана, прежде чем тот скрылся под плотной тканью плаща. Мысли девушки приняли неожиданное направление. Гвендолин задумалась, каково это — быть прижатой к груди молодого человека? Она покраснела от смущения и отвернулась. Она вспомнила о пропусках в Верхний город только тогда, когда Кан-ханар вложил ей в руку пергаментные свитки, и заставила себя прислушаться к тому, что говорит страж Врат.

— Вам, отец Данстабль, пропуск, конечно же, не понадобится, поскольку вы должны посетить Собор. Ограничения тоже на вас не распространяются. Вы можете ходить, где пожелаете. И вы, конечно же, пожелаете как можно скорее уведомить ваш орден о том, что прибыли в Мерилон.

Так Кан-ханар тонко намекнул каталисту, что ему следует немедленно доложить о себе в Соборе. Сарьон смиренно поклонился и сказал:

— Пусть Олмин дарует вам удачный день, архимаг.

— И вам тоже, отец Данстабль, — ответил Кан-ханар. Он скользнул взглядом по Джораму и Мосии, как будто их не существовало, и поспешил прочь из шестиугольной комнаты в башне, опрашивать следующих прибывших, которые ожидали своей очереди.

К счастью для Гвен, кузины перехватили ее, как только она вышла из сторожевой башни. Это помогло девушке отвлечься от волнующих мыслей о темноволосом молодом человеке, хотя ее сердце, казалось, билось в ритме его шагов, которые Гвендолин так ясно слышала позади себя.

— Если... Если вы позволите, отец Данстабль, — сказала Гвендолин, повернувшись к каталисту и не глядя на его молодых спутников, — я должна рассказать... объяснить все это моим кузинам. Может быть, вы посидите немного вон в том кафе неподалеку, освежитесь... Я оставлю вас всего на минутку.

Не задерживаясь, чтобы выслушать ответ, Гвендолин поспешила уйти и утащила взбудораженных кузин с собой.

— Что скажет твоя мама? — ахнула Лилиан, когда услышала историю Гвендолин — ту ее часть, которую девушка смогла рассказать кузинам.

— О, небо! Что скажет мама?

Об этом Гвендолин еще не думала. Внезапно появиться у дверей дома с гостями! Да еще с такими необычными гостями!

Лилиан и Мажори были спешно направлены в Верхний город с известием, что знаменитый Симкин собирается почтить дом Самуэлсов своим присутствием. Гвендолин очень надеялась, что новости об аресте Симкина еще не достигли ушей ее родителей.