Все хорошо, и Роза отпустила его, и Леня Воротынцев не преследует, а главное, Настя поехала вместе с Кириллом. Только вот плохо, что поесть они в дорогу ничего не взяли. Заехали в придорожное кафе, там и пообедали. И нехорошо стало ему от этого обеда – тошнота выкручивает нутро наизнанку. Температура поднялась, поэтому тело колотится в ознобе, а со лба скатываются крупные капли пота.

Останавливаться нельзя, но и ехать за рулем Кирилл уже не может. Он посмотрел на Настю, а она в ответ лишь покачала головой, нет, за руль не сядет. Улыбается она, а взгляд холодный.

Не может она управлять машиной, не умеет. Но это же наяву так, а во сне все возможно.

«Давай, у тебя получится!»

«Отстань!» – зло гавкнула на Кирилла Настя.

Как собака гавкнула. От удивления и возмущения он и проснулся. Да, это действительно был сон.

Никуда Кирилл не ехал, и Насти рядом с ним не было. Но тошнота настоящая. И жар сильный. И тело как будто не свое.

Он попробовал подняться, но не смог удержаться на ногах и упал, выплеснув из себя содержимое желудка.

Сначала рвало его переваренной пищей, затем желчью, а потом и кровью. Но рвотные позывы не прекращались. Казалось, еще чуть-чуть – и вместе с рвотой из него выйдет жизнь…

Дверь в камеру неожиданно открылась, и появились какие-то люди. Свет перед глазами заволокло красным пульсирующим туманом, и он полетел в угрожающе ревущую пропасть.

Очнулся Кирилл в помещении с зарешеченными окнами. Перед тем как снова потерять сознание, он успел понять, что это больничная палата, только находилась она в тюрьме. И еще он сообразил, что лежит под капельницей.

Когда он очнулся в следующий раз, увидел мужчину в белом халате. Склоняясь над ним, врач вводил ему иглу в вену.

– Доктор, что со мной?

– Что-что, отравление у тебя! – нервно отозвался мужчина.

Не очень-то похож он был на врача. Вроде бы и белый на нем халат, но не было в нем той ухоженности, которая должна отличать тюремного доктора от находящихся в заключении пациентов. Да и манеры его отставляли желать лучшего… И зачем он протыкает Кириллу вену?..

– Делать мне нечего, как от дерьма тебя отмывать, – пробурчал он, снимая с предплечья жгут. – Со всех щелей хлестало…

– А чем я отравился?

– Я что, доктор?

– А кто?

Как оказалось, мужчина всего лишь устанавливал капельницу. А то, что на заключенного он был похож, так он им и являлся. Был в тюремном лазарете и штатный врач, и фельдшер из числа арестантов.

– А чем я мог отравиться?

– А черт его знает… Глюкозу тебе капаем, вроде помогает. Может, синильной кислотой траванулся, – пожал плечами фельдшер. – Глюкоза связывает цианиды в нетоксичные… э-э… в общем, связывает… Вишневым вареньем травануться можно, ну, если срок годности вышел. Там в косточках синильная кислота…

– А вишневым йогуртом?

– Самодельным?

– Да нет, заводским…

– Нет, заводским вряд ли… Если даже туда бодягу впарили, это сколько ж тогда йогурта нужно сожрать. Вот если синильную кислоту нарочно туда влили… Но тогда бы ты склеился… Сладкое что-нибудь ел?

– Ну, аскорбиновую кислоту с глюкозой…

– Много?

– Ну, пачек пять…

– Немало… Это тебя, наверное, и спасло…

– Может, меня правда отравили?

– Вскрытие покажет… Шучу. Нормально все с тобой, жить будешь… У тебя враги есть?

– Враги? А что?

– Да ничего. Думай сам…

Враги у Кирилла были. И отравить его могли. Но кто? Тюремную пищу он не употреблял, последняя передача была от Розы… Хотя и Настя накормила его отбивными. Тот же вишневый йогурт он пил, да и в камере апельсины из ее сумки ел. Но Настя не могла его отравить. А если могла, то не нарочно…

Нервы вибрировали как провода под чрезмерно высоким напряжением. Так бывает, когда нужно двигаться вперед, а возможности для этого нет. Есть рвение, желание, но, несмотря на это, все валится из рук… И хотя в этом не было ничего страшного, нервы кишели и шипели, как змеи в террариуме. И душа входила в резонанс с дурными мыслями.

– Скажи, ты меня предала? – Леня пальцами обжал Насте подбородок и высоко задрал ей голову. Заглянул в глаза и резко отпустил.

– Я?!. Как я могла? – натурально ужаснулась она.

– Вот и я спрашиваю, как ты могла… Не могла ты. Но Кирилл жив. И на поправку пошел.

– Я все сделала, как надо, – опустив голову, вздохнула Настя.

– Тогда почему?

– Ну, может, мало выпил…

– Там одного глотка должно было хватить.

– Ну, он почти всю бутылку выпил…

– Значит, не всю…

– Всю.

– Ты его любишь?

Она промолчала.

– Я тебя сейчас ударю!

– Люблю.

– Зачем же тогда траванула?

В ответ Леня услышал тяжкий вздох.

– Меня любишь больше?

Настя снова вздохнула, но уже по-другому. Не любила она Леню, но готова была для него на любое предательство.

Не удалось убить Кирилла, тогда он решил его отравить. Вызвал к себе Настю, расспросил о пристрастиях Кирилла и зарядил в бутылочку с вишневым йогуртом щедрую порцию яда. И ведь она все сделала как надо, иначе бы Кирилл не оказался на больничной койке. Чуть не подох он от отравления. Но ведь не подох. И это злило Леню. Но при этом его радовала мысль, что Настя до невозможности предана ему. Отравить любимого человека не всякая дрянь сможет…

Нет, он не говорил ей, что в йогурте яд, но Настя сама все поняла. И ведь не остановилась, не предупредила Кирилла… И будет верхом глупости наказать это чудо дикой природы.

– Он говорил тебе, что я собираюсь его убить? – поморщился Воротынцев.

Понял Кирилл, кто и почему хочет его убить, но показания свои не изменил. Зато Розе накапал на Леню, а она закатила ему истерику. Пришлось объяснять ей, что Кирилл не так все понял. И еще он пообещал Розе ускорить его освобождение. И ведь освободят его. Завтра суд будет, и его выпустят под залог. Суд будет, до которого Кирилл не должен был дожить. Но ведь доживет.

– Нет, не говорил.

– Врешь! – не поверил Воротынцев.

– Зачем? – удивленно повела бровью Настя.

– Он знает, что я хочу его убить…

– Знает, – кивнула она. – Поэтому боится. Сказал, что от закона хочет сбежать, но я-то поняла, что хочет сбежать от тебя…

– От закона сбежать?

– Да, он сказал, что тебе это выгодно…