раз он не укусит тебя. Ну же девочка, попробуй его приручить.

– Ничего я не боюсь…

Пытаюсь придать своему лицу совершенно равнодушный вид, но тигр словно на рентгене меня сканирует.

– Боишься. И сейчас своим поведением лишь доказываешь это.

– Ладно!

Руку поднимаю, и тянусь к его тату на шее. Крупный тигр со страшным звериным оскалом, острыми зубами и глазами светящимися. Кажется, сейчас он снова наброситься на меня. Сглатываю, невольно глаза закрываю, но потом все же пересиливаю себя.

Осторожно провожу пальцами по коже татуированной и горячей, по венке на шее его пульсирующей, и это просто завораживает меня в какой-то момент. Картинка тигра сейчас мне кажется такой живой и настоящей, пугающей.

Вздрагиваю, когда мою руку ладонь Всеволода накрывает. Он смотрит прямо на меня глазами своими зелеными.

– Ну что, все еще страшно?

– Да. Немного.

Не вру. Зачем, ведь видит все.

– Он не укусит, не бойся, вот только нет никаких гарантий, что я этого не сделаю вместо него…

Всеволод тут же сгребает меня в охапку, и рыча, впивается в мою шею, отчего я громко вскрикиваю и смеяться начинаю. Нет, мне не больно нисколько, щекотно только и еще как-то…тепло и хорошо. Приятно даже. Однако вскоре имитация укуса мужчины перерастает в поцелуй сильный и сладкий. Запретный.

Тигр обхватывает мою грудь, несильно сжимая небольшое полушарие, лаская сосок большим пальцем поверх футболки. В то же время начинает языком ласкать мою шею, добираясь к уху, и тем самым доводя меня до исступления.

– Девочка моя…Сладкая.

Всеволод целует меня, одновременно с этим каким-то магическим образом пробираясь под мою майку и обхватывая уже голую грудь, от чего у меня дыхание спирает. Кажется, даже дышать от этого перестаю. Деревенею просто от этой близости запредельной и опасной.

– Расслабься, дыши.

Его руки творят что-то безумное с моим телом, отчего трусики просто насквозь мокрыми стают. Ласки становятся все откровеннее, и в какой-то момент мужчина наваливается на меня сверху, под себя быстро подбирая, а у меня словно в мозгу что-то щелкает. Сменяется кадр.

Одна только вспышка, воспоминание той страшной ночи со зверем проносится перед глазами, но этого достаточно, чтобы я истошно заорала и начала отбиваться от него как от огня, истошно колотя мужчину по груди.

– Нет, не надо! Не надо!

Сама не понимаю что со мной, но вдруг реветь чего-то начинаю. Руку ко рту прикладываю, чтобы сдержать всхлипы.

Всеволод тут же останавливается, его за секунду с меня сдувает.

– Все, Маш. Не буду. Прости что напугал. Черт!

Не понимаю себя. Да что со мной такое…Страх. Вот что. Дикий страх этот проклятый не делся никуда. Наверное, он всегда будет жить между нами.

Мужчина материться в голос, хватает пачку сигарет и на улицу выходит, громко хлопнув дверью. Дурочка. Что же я наделала…Я думала, что простила его, но нет. Мои тело все помнит, и оно все еще до жути боится тигра.

Возвращаюсь в свою комнату. Точнее уже в нашу спальню, и жду Всеволода до самого вечера, но он не приходит. Липкое ощущение подкрадывается в груди. А вдруг он жалеет, что вообще мне это условие поставил? Вдруг я не оправдала его ожиданий, и он уже не знает, как отделаться от меня?

Данные мысли окутывают меня липкой лентой, заставляя сердце стучать чаще и не находить себе уже места каждую минуту. Я знаю, Всеволод бы не оставил меня одну на весь день. Сам же говорил, выходной у него, если только…Он не проводит этот выходной с какой-то другой…девушкой.

Выглядываю во двор. Машин мужчины уже не во дворе, и кажется, мои догадки оказываются правдивыми.

Определенно точно я ни разу в жизни так не бесилась как сейчас. От обиды и злости на Арбатова хватаю подушку и колочу ею о кровать до того момента, пока из нее весь пух не вылетает, укутывая меня в белое пушистое облако. Впрочем, не только меня. Вся комната оказывается усыпана этим наполнителем.

Не узнаю себя. От одной только мысли о том, что мужчина прямо сейчас может ласкать ту, которая не шарахается от каждого его движения, в груди что-то печет. Снова реву белугой. Кажется, это и есть ревность. Я ревную кого-то впервые в жизни и так сильно, что дышать не могу.

В какой-то момент не выдерживаю, и сама спускаюсь на первый этаж. Не успокоюсь, пока не увижу Всеволода. Телефон свой даже трогать боюсь. Я знаю, что если услышу на том проводе женский голос, мой сегодняшний подарок ждет та же участь, что и мобилка Лехи.

Раздается какой-то шорох. Это он. Он вернулся.

– Всеволод!

Быстро ступаю по коридору, пока в одну секунду не оказываюсь в кольце цепких рук, с ужасом понимая, что принадлежат они вовсе не Всеволоду.

Глава 32

– Ну привет, оборванка. Давно не виделись.

Сжимаю зубы. Игорь. Мерзкая сволочь. Ну кто его пропустил сюда?

– Пусти! Тебе разве отец не говорил, чтобы ты не приползал сюда, когда его нет?

– Мне не нужно его разрешение. Это и мой дом тоже. А ты, я вижу, стала еще краше. Намного. Нехило так изменилась. Не узнать прямо. Красавица.

Цепкие руки этого ублюдка беспардонно шарят по моему телу, от чего на глаза тут же слезы наворачиваются. Всего секунды мне хватает, чтоб понять – отпрыск тигра сейчас снова обдолбанный. И в этот раз не на шутку.

Его газа опасно блестят. Зрачки расширены. Он обкурился какой-то травы либо таблеток наглотался, хрен разберешь, но взгляд этот безумный мне не сулит ничего хорошего.

Ору со всех сил, когда ладонь ублюдка до боли сжимает мою грудь, выкручивая сосок через футболку.

– Нет! Не надо! Всеволод!

– Детка, его здесь нет. Можешь не стесняться. Давай, надо закончить то, что мы тогда еще начали. Я же сказал, заплачу.

Хоть Игорь и будет примерно моего возраста, он все же парень, и гораздо сильнее меня. Одним махом эта сволочь толкает меня прямо на пол, навалившись сверху.

Он больно придавливает меня к полу, из-за чего мне трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы на помощь позвать. Кажется, в этот раз мне все же не подфартит.

Игорь сверху на меня садиться, одним махом разрывая мою футболку, лифчик сдирает следом за ней. От шока и неожиданности я даже среагировать не успеваю. Лишь руками пытаюсь прикрыться от стыда.

Сил на то, чтобы врезать ему или просто отбиваться нормально у меня нет. Мои жалкие попытки его столкнуть парень лишь насмешкой пренебрежительной