Мы прожили с «Исцеляющим крестовым походом “Меч Гидеона”» – Уискер рассказал мне, что это название придумал Сид, потому что оно звучало «отважно, и благочестиво, и многообещающе, и утешающе в одном большом предвкушении помощи» – больше недели, когда однажды утром все оказались свободны от своих дел и группа мужчин, молодых и старых, собралась сыграть в бейсбол на лугу около палаток. Уискер тоже присоединился, и я с удивлением увидел, что даже своими худыми руками он весьма сильно отбивал. Меня отправили в дальнюю часть поля, решив, что там от меня не будет вреда, что меня вполне устраивало.

В самом начале разразился небольшой спор о том, за какую команду будет играть Моз. К тому времени все заметили, с какой грацией он двигается. Он был одноврменно словно могучий молодой лев и гибкая беззаботная выдра. Моз всем нравился, и все хотели, чтобы он был в их команде. Совсем другое дело Альберт. Брат иногда бывал мрачным и задумчивым, и хотя он творил чудеса с моторами и мог собрать из подручных материалов любое устройство, Альберт говорил, что спорт его не интересует. Я решил, что прозябание на скамейке запасных в Линкольнской школе вызвало у него неприязнь к рискованному спорту. Поначалу он отказывался участвовать в игре. Но без него количество игроков было не равным, и в конце концов он сдался на уговоры Моза. Как и меня, его отправили в дальнюю часть поля.

Наша команда должна была отбивать, когда я заметил, что за игрой следит Сид. Это было необычно, поскольку по утрам он уезжал. Но красный «ДеСото» стоял около палаток, и я решил, что он скоро уедет по своим таинственным делам. Игра была напряженной и жаркой, и Моз вышел на базу. Наблюдавшие за игрой женщины восторженно приветствовали его, и он в ответ широко улыбнулся. Потом он показал на левое поле, показывая, что собирается отбить мяч туда, и показал: «Хоум-ран». «Совсем как Бейб Рут и Лу Гериг»[32], – подумал я.

Димитрий, большой повар-грек, был подающим другой команды. У него были руки, как ноги у носорога, и он бросал мяч с такой скоростью и силой, что Тсубой, игравший за кетчера, вскрикивал каждый раз, когда мяч попадал в узкий карман его старой перчатки. Димитрий бросал дважды, и оба раза Моз пропустил мячи, не пошевелив битой. На третьем броске Моз рассек воздух битой, так что звук ее удара о мяч прозвучал как выстрел, и мяч превратился в уменьшающуюся белую точку в голубом небе над левым полем. Сид, как и все остальные, был заворожен – самим ударом, бесконечным полетом мяча и зрелищем того, как Моз оббегает базы с мощью и грацией жеребенка на Дерби в Кентукки. Это был мой шанс.

Я потихоньку ускользнул и забрался в красный «ДеСото», лег на пол перед задним сиденьем, стянул с него сложенное одеяло и накрылся. Я задыхался от жары, но ждать долго не пришлось. Я услышал, как Сид открыл водительскую дверь. Он сел за руль, и мы тронулись. Он ехал больше получаса, потом остановился. Он заглушил двигатель и вышел из машины. Как только его дверь закрылась, я сел и выглянул в окно. Мы находились в городе, остановились у тротуара перед рядом домов, витрин и контор. Ближайшим известным мне городом был Манкейто. Я увидел, что Сид идет по тротуару с коричневой кожаной сумкой. Он остановился, опустил сумку, прикурил сигарету и пошел дальше.

Я вылез из «ДеСото» и пошел на безопасном расстоянии. Сид исчез за поворотом. Я подбежал и осторожно выглянул из-за угла здания. Он остановился посередине квартала перед кафе, где в последний раз затянулся сигаретой, бросил окурок на улицу и вошел внутрь. Я подкрался к витрине.

Сид сидел на диванчике и с кем-то разговаривал. Сначала я не видел его собеседников, потому что Сид загораживал обзор. Он показал на юг, как будто показывал дорогу. Сид открыл сумку, достал конверт и передал его. Он встал, сказал еще несколько слов, потом повернулся и ушел. Тогда-то я и увидел, кто сидел с ним, и понял, что Альберт был прав. Сестра Ив слишком хороша, чтобы быть настоящей.

Вернувшись в Нью-Бремен, Сид остановил машину перед «Морроу Хаус», взял сумку и вошел в гостиницу. Я выскользнул с заднего сиденья и последовал за ним. Он прошел прямиком в апартаменты сестры Ив. Я выждал несколько минут и тоже вошел. Они сидели за столом, за которым обычно завтракала сестра Ив. Она подняла глаза, и на ее лице отразилось облегчение.

– Вот и ты, Оди. Мы думали, что потеряли тебя.

– Я просто шатался по городу, – ответил я.

Она внимательно посмотрела на меня:

– Ты в порядке?

Я не был в порядке. От переполнявшего гнева хотелось шипеть. Хотелось взорваться и наорать на нее, на них обоих. Но я сдержался.

– Все хорошо, – сказал я. – Но я, наверное, прилягу ненадолго.

Я прошел в спальню, которую делил с Эмми, и закрыл дверь, но не до конца. Я оставил узкую щелочку и встал около нее, прислушиваясь.

– Я сказал им встретить нас в Де-Мойне, – негромко сказал Сид.

– Нам не обязательно это делать, Сид.

– Иви, до сих пор ты меня слушала. И разве не я привел тебя к успеху?

– Хорошо, – согласилась она, но я слышал сомнение в ее голосе.

– А это документы, которые надо подписать для Кормана.

Я заглянул в щель и увидел, как он достает из сумки документ и кладет его перед сестрой Ив.

– Мне следует прочитать?

– Просто подпиши, детка. Когда мы приедем, в Сент-Луисе все будет готово.

Когда она сделала, как он просил, Сид забрал документы, положил их обратно в сумку и поставил ее на пол рядом со своим стулом. В дверь апартаментов постучали.

– Войдите! – крикнула сестра Ив.

Открылась дверь, и я услышал голос Уискера:

– Сид, в шатре проблемы.

– Что такое?

– Копы кого-то ищут. Говорят, у них есть ордер.

– Кого?

– Парня по имени Паппас. Я думаю, это может быть Димитрий.

– Иду.

– Я с тобой, – сказала сестра Ив.

Я все еще подсматривал в щель и увидел, как она встала и направилась к комнате, в которой стоял я. Я поспешил к кровати и лег. Она тихонько постучалась.

– Да? – ответил я, стараясь, чтобы голос звучал слегка сонно.

Она приоткрыла дверь.

– Оди, мы с Сидом уходим к палаткам. Я хочу, чтобы ты оставался здесь, пока мы не вернемся, хорошо? Не уходи, пока мы не вернемся, обещаешь?

– Конечно, – сказал я. – Что случилось?

– Ничего особенного. Просто оставайся тут.

Я услышал, как они ушли, и сразу же выскользнул из спальни. Кожаная сумка Сида стояла на полу рядом со стулом. Я схватил ее, поставил на стол и открыл. Внутри были бумаги и документы, рекламные объявления и конверты вроде того, который Сид отдал в кафе в Манкейто. Я открыл один из конвертов: там лежали три десятидолларовые купюры. В других конвертах – всего их было пять – содержались разные суммы: в двух тридцать, в двух пятьдесят и в одном сотня, – все купюрами номиналом в десять долларов. В боковом кармане сумки я нашел маленький посеребренный револьвер. В другом кармане лежал большой коричневый футляр на защелке. Я открыл защелку и поднял крышку. Внутри лежал шприц и несколько ампул с прозрачной жидкостью.