– Люцифер?

Альберт кивнул.

– Господи, – сказал Сид.

– Что нам делать? – взмолился я.

– Не паниковать. У меня есть противоядие. С ним все будет хорошо. Иви, успокой его и не давай двигаться. Я сейчас вернусь.

– Ты куда? – спросила сестра Ева.

– В гостиницу. Я держу противоядие в сумке. Буду через несколько минут.

Внезапно ноги отказались держать меня.

– В коричневой сумке?

– Да, в коричневой.

– В футляре со шприцем и ампулами?

– Да. – Он метнул в меня суровый взгляд. – А что?

Я еле-еле выговорил слова.

– Его там нет.

– Что? Где он?

– В реке.

– В реке?

– Я его выбросил. Думал, это наркотик.

– Боже правый, Оди. – Он схватил меня за плечи, и я подумал, что он раздавит меня голыми руками. Но он толкнул меня и прошептал: – О, господи.

– Что делать, Сид? – спросила сестра Ив так спокойно, словно интересовалась, что будет на ужин.

– Везем его к доктору. Сейчас же.

Сид вел машину, Эмми и Моз сидели на переднем сиденье рядом с ним. Я сидел сзади вместе с Альбертом и сестрой Ив. Я чувствовал, как дрожит тело брата, и не знал, это из-за яда или из-за того, что он напуган так же, как я.

– Прости, Альберт, – повторял я. – Прости.

Мне хотелось умолять его «Пожалуйста, не умирай», но я боялся произносить слово «умирай». Я даже думать о нем не хотел. И тем не менее оно разрасталось у меня в голове, как большой воздушный шар, вытесняющий все другие мысли. Беззвучно я кричал: «Не умирай, не умирай, не умирай!»

Приемная доктора находилась сразу за центральной площадью Нью-Бремена, двухэтажный дом из красного кирпича с белым штакетником и табличкой у входа: «Д-р Рой П. Пфейфер и д-р Джулиус Пфейфер». Мы вышли из машины и, окружив прихрамывающего Альберта, отвели его внутрь. В вестибюле была небольшая зона ожидания, где сидела женщина в домашнем платье в цветочек с маленьким ребенком. Когда мы вошли, звякнул колокольчик над дверью, и в следующее мгновение появилась улыбающаяся женщина. Она была молода и носила брюки, что было весьма необычно для женщины в то время, особенно в маленьких городках. Увидев нашу толпу с отчаянными лицами, она перестала улыбаться и спросила:

– Кто пациент?

– Он, – сказал я, взяв Альберта за руку.

Она посмотрела на его закатанную штанину и нахмурила лоб.

– В чем дело?

– Змея укусила, – сказал Сид. – Гремучая змея.

Это ее явно удивило, но она быстро взяла себя в руки.

– Ведите его сюда.

Она провела нас в комнату со смотровым столом, на который и уложила Альберта.

– Я сейчас вернусь, – сказала она и скрылась.

В комнате стоял шкафчик со стеклянными дверцами, полный маленьких пузырьков, а под ним столик из нержавеющей стали с несколькими ящиками. Раковина, напольная металлическая лампа с металлическим абажуром, деревянный письменный стол с креслом, несколько маленьких сельских пейзажей на стене и окно, выходящее на розовый сад на заднем дворе. Рама была поднята, и в комнату проникал аромат роз, перебивая слабый запах лекарств. Я никогда раньше не бывал во врачебном кабинете. В Линкольнской школе имелся так называемый лазарет, представлявший собой комнату с четырьмя кроватями, куда отправляли детей с заразными заболеваниями, вроде ветрянки, свинки или кори на карантин. Так же в нашу бытность там туда отправили пару детей умирать. Смотровой кабинет в доме доктора Пфейфера выглядел намногоприятнее.

Женщина быстро вернулась вместе с мужчиной лет шестидесяти. На нем были белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и красный галстук-бабочка в мелкий белый горошек. Из-за очков с толстыми линзами голубые глаза за ними казались огромными. Седые волосы были растрепаны, как будто от сильного ветра.

– Я доктор Пфейфер, – сказал он, обращаясь к Сиду. – Это ваш сын?

– Нет. Просто… – Сид замялся, подыскивая слово.

– Он со мной, – сказала сестра Ив. – Один из моих юных работников из «Исцеляющего крестового похода “Меч Гидеона”».

Седые брови доктора поднялись, так что мне стало понятно, что именно он думает про сестру Ив и ее исцеляющий поход. Но он сказал:

– Это укус гремучей змеи. Вы уверены?

– Совершенно уверены, – сказала сестра Ив.

– В икру, сынок? – спросил доктор, наконец обратив внимание на Альберта.

– Да, сэр.

Альберт повернул ногу, чтобы доктору было видно две кровоточащие ранки. Хотя с тех пор, как Люцифер впился своими зубами в моего брата, прошло совсем немного времени, кожа вокруг ран уже почернела и распухла, ядовитые языки устремились вверх к колену и вниз к щиколотке.

– Ему нужно противоядие, – сказал Сид.

– Противоядие, – безжизненно повторил доктор. – Мистер…

– Кэллоуэй. Сид Кэллоуэй.

– Мистер Кэллоуэй, у нас в округе Сиу уже много десятилетий не было укусов гремучих змей. Гремучих змей, если они тут вообще водились, вытравили много лет назад. Насколько мне известно, нигде в этих краях нет противоядия. Вы уверены, что это была гремучая змея?

– Поверьте мне, это была гремучая змея. А откуда вы знаете, что противоядия нет?

– Потому что укус гремучей змеи тут был бы новостью, и я бы знал, если бы у кого-то было надлежащее лекарство. Но я попрошу Сэмми сделать несколько звонков.

Он повернулся к молодой женщине в брюках:

– Попробуй хирургический госпиталь Де Костер в Манкейто. Спроси, могут ли они помочь.

Он вернулся к осмотру.

– Может, у нас получится извлечь немного яда, – наконец сказал он.

Он подошел к столику из нержавейки, открыл верхний ящик и достал скальпель. Из шкафчика он достал пузырек с лекарством и, держа скальпель над раковиной, полил лезвие содержимым пузырька. Взял из стопки на столе белое полотенце, сложил его пополам и вернулся к Альберту.

– Перевернись на живот, сынок. – Когда мой брат послушался, доктор сказал: – Будет немного больно, ничего?

– Ничего, – сказал Альберт.

Доктор Пфейфер подсунул сложенное полотенце под ногу Альберта и сделал между ранками от укуса два надреза в форме буквы V. По икре брата потекла кровь. Пфейфер вернулся к столу и достал из другого ящика что-то вроде шприца без иглы и маленькую стеклянную колбу с резиновой трубкой. Он вставил шприц в конец трубки, плотно прижал колбу к надрезам и начал вытаскивать поршень шприца, откачивая воздух из колбы и создавая вакуум. Колба наполнилась кровью и, хотелось надеяться, змеиным ядом, и когда доктор отодвинул ее, темно-красная смесь пролилась на сложенное полотенце. Доктор повторил процедуру трижды, и в конце полотенце превратилось в пропитавшуюся кровью тряпку.