– Я предполагаю, что Регина сообщит мне, где ее содержат, – вздохнул Антон. – Наверняка Белый это предусмотрел и после встречи повезет в другое место.

– Я тебя понял, – немного подумав, ответил генерал. – На въезде в город машину Белоцерковского возьмут под контроль. Как только будет установлен адрес, сразу сообщу тебе.

* * *

Ровно в полдень Филиппов заглушил двигатель лебедевской «девятки» на выезде из Зеленограда, не доезжая несколько сот метров до поста ГИБДД. Номера на машине были «левые», но это его ничуть не беспокоило. Накануне Родимов поставил в известность «кого следует» о проведении в этом месте определенных мероприятий. Почти сразу со стороны Химок появился джип Белоцерковского.

Сердце Антона застучало с такой силой, что ему стало не по себе. Он не хотел выдать своего волнения ни Белому, ни тем более Регине. Несколько раз глубоко вздохнув, он взял сумку с контейнером и вышел из машины, метнув взгляд на стоящую позади иномарку, в которой сидели Гуру и Лебедь.

Их лица были напряженны. Они волновались не меньше его, но по другому поводу...

– Антон! – Регина бросилась ему на шею. – Я... Я думала... – Давясь слезами и пытаясь говорить, она одновременно целовала его лицо.

– Успокойся и иди в мою машину. – Не сводя глаз с Белоцерковского, который стоял в нескольких шагах от них, бесцеремонно наблюдая за сценой встречи, он чмокнул ее в щеку, одновременно подтолкнув к «девятке». – Я сейчас подойду.

– Я до последнего верил в тебя, – заглянув в сумку, на дне которой лежал перемотанный в нескольких местах скотчем контейнер, выдохнул Максим Петрович. – Как это произошло?

Антон догадался: Белого интересуют пробоины.

– Он был на Тарзане, – с сожалением ответил Филиппов.

– Бедный Слава. – Максим Петрович задрал голову вверх и, закусив нижнюю губу, некоторое время молчал. Казалось, он вот-вот расплачется. – Остаться лежать так далеко от дома. Я позабочусь о его близких.

– Мы похоронили его, – зачем-то ляпнул Антон.

Но Максиму Петровичу уже не было дела до какого-то там Вячеслава Танзаева по кличке Тарзан. На заднем сиденье его машины сидел один из лучших ювелиров города. Белый хотел немедленно, прямо здесь, проверить подлинность алмазов. Он всерьез опасался подмены их Филипповым какими-нибудь стекляшками.

– Надеюсь, остальные целы?

Догадавшись, что Белый говорит о контейнерах, Антон утвердительно кивнул головой и указал в сторону своей машины:

– Я пойду поговорю с женой.

– Да! Да! Конечно, – засуетился Белый, которому не терпелось пощупать бриллианты. – Сколько угодно! Можете отъехать, – он противно хихикнул. – Я не буду волноваться. Все равно ребенок у меня.

Антон с удовольствием превратил бы его в кусок мяса, но пока не мог.

– Антон! – Едва он уселся на заднее сиденье, Регина обеими руками взъерошила его волосы и с надеждой заглянула в глаза. – Все будет хорошо?

– Да, родная. – Он провел ладонью левой руки по ее щеке, еще не веря в происходящее, а указательный палец правой приложил к губам, взглядом указав на дамскую сумочку.

Сообразив, что он имеет в виду, Регина открыла ее и почти сразу в среднем отделе нашла вещь, не принадлежащую ей. Это был металлический предмет размером с пятирублевую монету, но гораздо толще. Филиппову было достаточно одного взгляда, чтобы узнать одну из разновидностей «жучков», которые производились на заре перестройки в Чехословакии.

«Мелковато для бывшего сотрудника посольства, превратившегося в крупного бизнесмена», – усмехнулся про себя Филиппов.

Он окинул окрестности взглядом и заметил неподалеку сидящих на поваленном дереве парня и девушку. В ногах у них стояла открытая спортивная сумка, из которой торчала пластиковая бутылка пива. Антон был уверен: если в ней покопаться, то можно найти и прибор, записывающий разговор.

Говоря разную чепуху, он отыскал у нее в сумочке небольшие маникюрные ножницы. Микрофон был активным, такую конструкцию он знал. Сняв крышку, Антон вытряхнул на ладонь две батарейки, аналогичные тем, которые используют в электронных часах.

– Все? – одними губами спросила Регина.

Он отрицательно покачал головой.

Только после того, как была тщательно обследована каждая складка на ее одежде и даже обувь, он откинулся на спинку сиденья.

– Обычно на объект кидают два «жучка». Один прячут так, чтобы его можно было легко найти, – принялся Антон объяснять свои действия. – Обнаружил человек микрофон и успокоился, а другой работает. Но Белый до этого не додумался. Теперь рассказывай все от начала и до конца.

Некоторое время Регина сидела, отрешенно глядя на дорогу, слегка покусывая губы. Потом на ее глаза навернулись слезы, и она заговорила.

Спустя час в салоне воцарилась тишина.

Антон долго сидел молча, переваривая рассказ жены, и с ненавистью смотрел на джип Белоцерковского.

Регина рассказала все до мельчайших подробностей, не утаив истории с изнасилованием, и теперь сидела, опустив голову, изредка всхлипывая.

Наконец, он обнял ее и крепко прижал к себе.

– Потерпи еще сутки, – заглянув ей в глаза, поцеловал. – Ты у меня сильная.

– Устала я...

– Знаю, – лицо Антона сделалось злым, – я тоже. Но скоро этот старый пердун устанет за троих.

Отстранившись от нее, он достал из кармана предмет, похожий на небольшую батарейку.

– После разговора со мной вас наверняка перевезут в другое место. Эта штучка должна перемещаться вместе с тобой. Возможно, они тебя сейчас обыщут, а посему, – он игриво посмотрел на нее, – так как прибор абсолютно безвреден и может работать даже в воде...

– Я поняла тебя, – покраснев, перебила его Регина, – никто ничего не найдет.

– Вот и ладненько...

– Ты ничего не рассказал о себе, – напомнила она ему.

– Ерунда, – он поморщился, – в Заир слетали.

В это время на дорогу вышел Белоцерковский и указательным пальцем постучал по стеклу часов.

Антон вставил батарейки обратно в «жучок», намеренно перепутав полюса.

«Пусть думают, что сами лоханулись», – усмехнулся он про себя, ставя крышку на место.

– Ну, как, Антон, – Белый весь сиял, – убедился в моей порядочности?

– В принципе, да, – кивнул головой Филиппов, пряча взгляд, которым боялся напугать негодяя. – Только вот с фотодокументами ты, конечно, лишку хватил. А если бы у нее было больное сердце?

– Ну, извини. Хотел, чтобы правдоподобно все вышло, – он развел руками. – Изо всех сил старался слово сдержать. Подковыркин хотел видеть ее мертвой.

«Специально старый хорек говорит, чтобы я его замочил», – догадался Филиппов.