Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они вернулись к дверям гаража. Родимов открыл коробку и вынул оттуда металлический предмет, отдаленно напоминающий обыкновенный шприц, только с очень толстой иглой.
– На, тренируйся.
– Насадки для плоских ключей есть? – вставляя наконечник устройства в замочную скважину, спросил Антон.
– Ты крути, крути, – усмехнулся Федор Павлович. – В Греции все есть. Как дела с муляжами?
– Забил их ПВВ.
– А если они их попытаются не газосваркой, а ножовкой по металлу вскрыть? – осторожно спросил Родимов, следя за тем, как Антон крутит маховичок, приводящий приспособление в действие. – Или от газосварки пластид не сдетонирует?
– В закрытом объеме ворвавшаяся внутрь струя в полторы тысячи градусов, да еще с частичками расплавленного металла, выполнит роль первоклассного детонатора. Я за это не волнуюсь. – Справившись с замком, Антон повернулся к генералу: – А пилить их все равно что гири.
Зазвонивший сотовый в кармане генеральской куртки прервал разговор.
– Да... Понял... Молодцы, – отключившись, он внимательно посмотрел на Антона.
– Вычислили?! – догадался тот.
– Маленковская, сорок два, квартира десять. Это в районе парка «Сокольники», – заметив, как Антон напрягся, пытаясь сообразить, где это, уточнил Федор Павлович. – Я дам тебе сотовый, номер которого не пробивается, потому как шерстить после такой шумихи будут по-страшному. Особенно тех, кто звонил накануне.
Антон и без подсказки генерала знал это, но промолчал.
* * *
Первыми в квартиру вошли Гуру и Лебедь. Регина была в комнате. Держа на коленях Сережку, она надевала ему носки.
Антон заметил из-за спины Лебедя, как она побледнела при виде своего воздыхателя. Одновременно он почувствовал стойкий запах недавно выкуренного «косяка».
«Ну вот, на ловца и зверь бежит», – радостно подумал он, уверенный в том, что ее караулит убийца Чекалина.
– Во! Явление Христа народу! – донеслось восклицание откуда-то из глубины комнаты. – Гуру и Лебедь нашлись! Вас зачем отправили?
– Тебе на усиление, – охрипшим голосом ответил Гуру.
Антон остался в прихожей. Прижавшись к стене, чтобы, не дай бог, его не заметили Регина и Сережка и не выдали неподконтрольными эмоциями присутствие в квартире еще одного человека, он весь превратился в слух.
– Ты здесь один? – послышался голос Лебедя.
– Нет, с телкой. Не видишь разве? – раздался противный голос. – А как вы дверь...
Ему не дали договорить. Раздался грохот и звук падающего на пол тела.
– Замри, сука! – рявкнул Гуру.
Послышался вскрик ничего не понимающей Регины.
Филиппов влетел в комнату. Гуру и Лебедь сидели вдвоем на парне, который когда-то следил за Антоном, а в день возвращения встречал вместе с Нигматулиным в Харькове самолет, и стягивали ему веревкой ноги и руки. Рядом валялся пистолет и перевернутый стул. То ли от удивления, то ли от веса двух здоровенных мужчин глаза лежащего на спине негодяя округлились, а рот был широко открыт.
Антон подскочил к Регине, присел перед ней на корточки. Потрепав сына по голове и чмокнув его в щеку, он спросил у жены:
– С тобой все в порядке?
Еще не веря в происходящее и прижимая к себе Сережку, она лишь закивала головой, глядя на Антона полными слез глазами.
Отправив семью в сопровождении Лебедя в машину, Антон встал напротив связанного по рукам и ногам парня. Сидя на стуле, тот испуганно озирался.
– Гуру, братан, да ты что?
– Кто тебе приказал убить Чекалина? – зло спросил Антон.
– Никого я не убивал!
– Колись, Травка, – вздохнул Гуру. – Все равно ведь скажешь, только в адских муках.
– Вы меня замочите? – В глазах Травки появился страх.
– Обязательно, – кивнул Антон. – Только как ты будешь в ад отправляться, зависит от твоей разговорчивости. А так, глядишь, перед смертью пару «косяков» разрешу забить. Все легче будет.
Тем временем Гуру сходил на кухню и принес оттуда металлический молоток для отбивных, разделочную доску и пакет молотого красного перца.
– Зачем? – Глаза Травки забегали.
– Прелюдия будет. – Гуру положил все на пол рядом со стулом и, схватив перепуганного бандита за шиворот, вновь бросил его на пол. – Для начала разомнемся и подробим тебе фаланги пальчиков.
Когда дело дошло до скотча на рот, Травка быстро заговорил:
– Белый велел его мочить. – По лицу бандита потекли слезы. – Пойми! Я не мог отказаться!
– Не гони пургу, Травка! – Гуру с решительным видом схватил его своей лапищей за связанные запястья и, прижав к доске, со снайперской точностью ахнул в аккурат по первой фаланге мизинца.
Взвыв, Травка вырвался и принялся кататься по полу.
– Напоминаю тебе, урод, осталось еще двадцать семь суставов. – Гуру повернулся к Антону. Его глаза возбужденно блестели – Гонит, гад! Он тогда на Ковыряло работал.
– На кого? – не понял Антон.
– На Подковыркина. Вроде порученца у него был.
– Я все скажу, – выдавил из себя Травка.
Спустя полчаса, достав из кармана негодяя серебряный портсигар и зажигалку, Антон усадил его рядом с журнальным столиком, на котором стояла пепельница.
– Руки развяжите!
– Зачем? – удивился Гуру. – Ты и так сможешь.
Они прошли с Антоном на кухню для обсуждения дальнейших планов. Как поведал Травка, увезя на конспиративную квартиру Регину, Белый собрал внутри своего дома и во дворе больше полусотни отморозков, уверенный в ночном визите Антона.
– Поступим следующим образом, – заговорил Антон. – Перед тем как грохнуть Травку, нужно, чтобы он позвонил Белому и рассказал о случившемся. Тот решит, что его кинули, и вся эта орава бросится на наши поиски.
– Хорошо, – соглашаясь с ним, кивнул головой Гуру, – только я не понимаю, зачем тебе в его дом попасть нужно?
Антон на секунду задумался, одновременно почувствовав, как нос защекотал специфический запах папирос Травки.
– Понимаешь, – он встал из-за стола и подошел к окну, – пока Белый и Подковыркин живы, ни я, ни ты с Лебедем не будем чувствовать себя в безопасности.
– Во дает! – неожиданно усмехнувшись, перебил его Гуру, который тоже почувствовал запах дыма. – Ему рот заклей, он жопой обдолбится. А ты не боишься, что Белый по интонации этого наркоши заподозрит нашу заподлянку? Возникнет масса вопросов. Почему, например, Травка говорит по телефону, а не лежит с перерезанным горлом?
– Ты предлагаешь отпустить его? – глядя в окно на освещенную фонарями дорожку вдоль дома, спросил Антон.