— Прошу прощения, миледи, но не вы… — начал было матрос. Генри, глубоко вздохнув, заворочался, и вестовой тоже понизил голос: — не вы мне приказываете.

— Ступай, Кид, — сказал Генри, не открывая глаз. — Утром займешь свой караул, как всегда, а до того времени ты мне не понадобишься.

— Да, капитан.

Он удалился, я устроилась на освободившемся стуле. Не удержавшись, отвела со лба Генри прядь волос. Он поймал мою ладонь, все так же, с закрытыми глазами, прижал к здоровой щеке. Повернулся в мою сторону, и я прикусила губу. Сломанную скулу я срастила, а кровоподтек мог подождать до завтра. И все же смотреть на огромную сине-багровую опухоль, заливавшую половину его лица, было жутко.

— Как там? — спросил он, наконец посмотрев на меня.

Сон пошел ему на пользу — исчезла мертвенная бледность, пальцы снова стали теплыми, из голоса исчезла боль.

— Все, кто добрался до меня, живы. Сколько не добрались, я не знаю. И о состоянии корабля тоже. Позвать кого-то, кто расскажет?

— Подождет до утра. Уверен, Джеймс и Питер сделали все, что можно.

Он помолчал, выпустил мою руку и спросил:

— Я услышал в твоих словах то, что хотел слышать, или ты действительно носишь ребенка?

Наверное, мне следовало бы смутиться от такого прямого вопроса, но, кажется, я вовсе разучилась смущаться.

— Не уверена до конца, слишком мало времени прошло.

— Разве твой дар не может подсказать?

— Не на самой себе. И тоже чуть позже. Сейчас зародыш меньше макового зернышка — если и я не обманываю себя и тебя, поверив в то, во что хочу верить…

— А ты хочешь в это верить? — перебил Генри, поймав мои руки.

— Да. — После всего, что случилось сегодня, мне совершенно не хотелось кокетничать или как-то иначе набивать себе цену. Генри был мне дорог, и он заслужил правду. — Только Господу ведомо, что будет с нами дальше, но я бы хотела остаться с тобой. Родить нашего ребенка, а может, и не одного, как уж получится. Даже если ты передумал на мне жениться.

— Не передумал. — Он привлек меня к себе.

Я ткнулась лбом в его плечо и тут же отскочила, когда Генри дернулся.

— Извини, я…

— Мне не впервой получать раны. — Он подвинулся. — Иди сюда. Правда, любовник из меня сейчас…

— Ну что ты несешь!

Я осторожно вытянулась рядом, и когда он обнял меня, осторожно обвила его руками, стараясь не причинить лишней боли. Ожоги и обморожения, порезы и переломы — каким чудом он вообще смог на собственных ногах пойти принимать капитуляцию! Но спросить об этом сейчас значило вспомнить и о Роджерсе, а я не намеревалась о нем говорить. Не с Генри. И уж тем более не сейчас, когда его руки гладили меня по спине, а я прижималась щекой к его груди, вдыхая запах пороха, крови и живого тела.

— А вдруг ты все же ошиблась и нужно… закрепить воздействие, пока ты не передумала и не сбежала. — Он коснулся губами моих волос.

— Я не передумаю. — Я поцеловала его в вырез рубашки. — И не сбегу. Учитывая, что стоит ненадолго оставить тебя без присмотра — и разные недружелюбные типы пытаются проделать в тебе пару лишних дырок, слабо совместимых с жизнью.

Генри хмыкнул, и по тому, как напряглись его руки, я поняла, о чем он спросит прежде. Кто тянул меня за язык!

— Хочешь попросить за него?

— Нет. — Я подняла голову, но увидела только подбородок и край щеки Генри. — Я не намерена ему мстить, но ты в своем праве. Разве что… мне неприятно будет узнать, что ты хладнокровно запытал кого бы то ни было.

— Ты чересчур жалостлива. И слишком хорошо обо мне думаешь. — Он погладил меня по голове. — Я поразмыслю над этим, и довольно о нем.

И в самом деле, нечего третьему стоять между нами. Я снова коснулась губами груди Генри, ключицы, основания шеи.

Он тихонько рассмеялся.

— Сокровище мое, еще немного, и я решу, что не так уж плох.

— Размечтался, — фыркнула я. — Как лекарь этого корабля я официально запрещаю тебе любые нагрузки…

— Какая же это нагрузка? — деланно удивился он, а его руки тем временем сместились мне ниже спины.

— И все, что может ускорить сердцебиение. — Я сменила тон. — Генри, я серьезно.

— А я шутил лишь наполовину. — Он крепче прижал меня к себе. — Но у нас еще будет множество ночей, потому что теперь-то я тебя точно не отпущу.

— Не отпускай, — согласилась я. Замерла, прильнув к нему всем телом, слушая размеренный стук его сердца, да так и задремала.

Когда я проснулась, за окном стояла непроглядная тьма, но едва я шевельнулась, Генри открыл глаза. Посмотрел вопрошающе, я покачала головой — дескать, не о чем беспокоиться.

— Хочу еще раз пройтись по твоим ранам.

Благо короткого отдыха хватило, чтобы мой дар вернулся. Я проверила, как заживает живот — наружные швы можно будет снять уже утром. Затянула все, что до сих пор могло болеть: схваченные швами порезы, пару неглубоких ожогов, на которые в первый раз у меня не хватило сил, проверила, как срастаются кости. Коснулась обеими руками его висков.

— Спи. Спи спокойно, без снов.

Он закрыл глаза, лицо расслабилось. Пусть отдыхает. А у меня еще оставались дела.

Глава 28

Как бы ни хотелось просто свалиться и уснуть, инструменты все же следовало привести в порядок. Я вышла за дверь и остолбенела на пороге. Караульный, что должен был дежурить под дверью моей каюты, охраняя пленницу, раскинулся на полу. Прежде чем я нагнулась проверить, жив ли он — матрос всхрапнул, перевернулся на бок и ровно засопел.

Интересно… За то время, что провела здесь, я заметила, что к своим обязанностям все относились как подобает. Да, любой матрос имел право в любой миг ввалиться в капитанскую каюту и сесть за капитанский стол — но порядок при этом царил идеальный, не хуже, а может, и лучше, чем на торговом корабле.

Интересно, этот захрапел от усталости? Или?..

Я открыла дверь в свою каюту. В полумраке под покрывалом на постели виднелось что-то, похожее на очертания тела. Вот