При звуке свистка ковровую портьеру, закрывавшую вход в комнату, откинули, и в дверь просунулась головка девушки лет девятнадцати – двадцати.

– Ее величество королева спрашивала меня? – сказала девушка кротким, испуганным голоском.

– Да, Шарлотта, войдите.

Девушка ступила на пушистую, тонкого плетения циновку, заменявшую ковер, и, едва касаясь пола ногами, засеменила к королеве; видно было, что для нее это привычно, ибо ей не раз приходилось хлопотать возле своей прекрасной и властной повелительницы, когда та спала.

– Вы точны, Шарлотта, – сказала королева, улыбаясь.

– Это мой долг, сударыня.

– Подойдите поближе.

– Государыня желает встать?

– Нет, просто немножко поговорить.

Шарлотта покраснела от удовольствия, так как хотела попросить королеву об одной милости, и как раз сейчас ее повелительница была в добром расположении духа, а в такие минуты сильные мира сего бывают милостивы.

– Что это за шум во дворе? – продолжала королева.

– Это пересмеиваются пажи и конюшие.

– Но я слышу и другие голоса.

– Это сир де Жиак и сир де Гравиль.

– А нет ли с ними шевалье де Бурдона?

– Нет, ваше величество, он еще не приезжал.

– И ничто нынешней ночью не нарушило покоя замка?

– Ничто. Только незадолго до рассвета часовой заметил какую-то тень, скользнувшую вдоль стены. Он крикнул: «Кто идет?» Человек – это был действительно человек – спрыгнул по другую сторону рва, хотя расстояние было огромное, а стена высока; тогда часовой выстрелил из арбалета.

– И что же? – сказала королева.

Краска с ее щек тотчас же сошла.

– О! Раймон так неловок. Он промахнулся. А утром он увидел стрелу, пущенную им, в ветвях дерева, в лесу.

– А! – протянула королева и облегченно вздохнула. – Сумасшедший! – сказала она, обращаясь сама к себе.

– Да, не иначе как безумец или шпион, ведь девять из десятерых оказываются убитыми. Особенно удивительно, что это уже в третий раз. Мало приятного для тех, что живут в этом замке, не так ли, сударыня?

– Да, дитя мое. Но когда управителем замка станет шевалье де Бурдон, такого больше не случится.

Чуть приметная улыбка скользнула по губам королевы, кровь, было отхлынувшая от щек, постепенно возвращалась к ним, видимо, эта бледность была вызвана глубоким волнением.

– О! – продолжала Шарлотта. – Сир де Бурдон – храбрый рыцарь.

Королева улыбнулась.

– Так ты любишь его?

– Всем сердцем, – простодушно отвечала девушка.

– Я скажу ему, Шарлотта, он будет горд.

– О государыня, не надо, не говорите. У меня к нему одна просьба, но я никогда не осмелюсь…

– У тебя?

– Да.

– Что это за просьба?

– О! Сударыня…

– Смелее, скажи мне.

– Я хотела бы… Но нет, не могу.

– Да говори же.

– Я хотела бы испросить у него место конюшего.

– Для себя самой? – сказала, смеясь, королева.

– О!.. – произнесла Шарлотта, покраснев и опустив глаза.

– Но твой пыл вполне может ввести в заблуждение. Так для кого же?

– Для одного молодого человека…

Шарлотта говорила так тихо, что ее едва было слышно.

– Вот как! Кто же он?

– Бог мой… ваше величество… Вы никогда не удостаивали…

– Да кто же он, наконец? – с оттенком нетерпения повторила Изабелла.

– Мой жених, – поспешно ответила Шарлотта.

Две слезы задрожали на ее темных длинных ресницах.

– Ты любишь его, дитя мое? – спросила королева так мягко, как может только мать спросить дочь.

– О да… на всю жизнь…

– На всю жизнь! Ну что ж, Шарлотта, я беру на себя твою заботу, я сама испрошу это место для твоего жениха, так он всегда будет рядом с тобой. Я понимаю, как сладко ни на миг не разлучаться с тем, кого любишь.

Шарлотта бросилась перед королевой на колени и стала целовать ей руки. На лице королевы, обычно таком высокомерном, появилось выражение ангельской кротости.

– О! Как вы добры! – говорила Шарлотта. – Как я вам благодарна. Пусть отведет от вас всякую беду десница господа бога и святого Карла. Благодарю, благодарю… Как он будет счастлив!.. Позвольте мне сообщить ему добрую новость.

– Так он здесь?

– Да, – сказала Шарлотта, кивнув головой. – Да, я сказала ему вчера, что, вероятно, шевалье будет назначен управителем Венсена; он всю ночь держал в голове эту мысль, а наутро прибежал ко мне рассказать о своем намерении.

– Где он сейчас?

– За дверью, в передней.

– И вы осмелились?..

Черные глаза Изабеллы сверкнули; бедная Шарлотта, стоявшая на коленях, заломила руки и откинула голову назад.

– О, простите, простите, – шептала она.

Изабелла размышляла.

– А будет ли этот человек преданно служить нам?

– После того что вы мне обещали, государыня, он пройдет ради вас по горячим угольям.

Королева улыбнулась.

– Позови его, Шарлотта, я хочу его видеть.

– Сюда? – спросила бедная девушка, у которой страх сменился удивлением.

– Сюда, я хочу говорить с ним.

Шарлотта сжала обеими руками голову, словно желая удостовериться, что она на месте, потом медленно поднялась, с удивлением посмотрела на королеву и по знаку своей повелительницы вышла из комнаты.

Королева сдвинула занавески, закрывавшие кровать, просунула между ними голову и перехватила ткань под подбородком, уверенная в том, что ее красота не поблекнет от света, который отбрасывала ей на щеки пылающая красным пламенем материя.

Едва она проделала этот маневр, как дверь отворилась, и вошла Шарлотта в сопровождении своего возлюбленного.

Это был красивый молодой человек лет двадцати – двадцати двух, с открытым бледным лицом, широким лбом, с живыми голубыми глазами и каштановыми волосами. Он был одет в камзол из зеленого драпа, оставлявший руки открытыми по локоть, так что были видны рукава рубашки; панталоны того же цвета плотно обтягивали мускулистые ноги, на поясе из желтой кожи висел стальной кинжал с широким клинком, рукоятка кинжала была отполирована благодаря привычному движению, которым обладатель оружия хватался за нее; в другой руке он держал фетровую шапочку, похожую на наши охотничьи фуражки.

Сделав два шага, он остановился. Королева бросила на него быстрый взгляд: знай она, что перед ней человек, коему предначертано за какой-нибудь час изменить лицо нации, она бы не ограничилась столь коротким осмотром. Но сейчас ничто не говорило о необычном назначении юноши, и королева увидела в нем лишь красивого молодого человека, бледного, робкого и влюбленного.