Перебирая платья, я выбрала одно из тех, что он мне подарил. Тёмно-зелёное, тонкое, не пышное и короткое. Несколько мгновений рассматривала свои ножки, открытые колени. Если ему так нравится, почему нет?

С этими мыслями вышла из спальни. Солнце всходило, проникая лучами сквозь одну из стен.

Странно, но теперь не тянуло ни на крышу, ни вниз. Хотя, прогуляться я не отказалась бы. Может, уже можно? Ну, хотя бы с мужем.

Спустилась в столовую.

– Илесс! – обрадовалась Ленси. – Я уж испугалась, что ты нас насовсем покинула. Дх’эр-то такой мрачный ходил, и не говорил ничего!

– Больше не покину, – улыбнулась я, пристраиваясь за стол. Есть хотелось почти нестерпимо.

– Сейчас, я тут рыбки напекла, и ещё оладушки с вишнями, сливочное суфле...

Приговаривая, она принялась расставлять тарелки:

– Господин-то ни свет ни заря поел, я уж только застать успела, как из-за стола вставал. Накорми, говорит, мою ниатари получше, а я и рада стараться!

Я улыбалась, слушая болтовню доброй женщины, и вдыхала ароматы еды. Рыбу проглотила с удовольствием, даже добавки насыпала. А вот своё любимое вишнёвое суфле даже в рот взять не смогла.

Чтобы не обижать старушку, отложила незаметно. Но ничто не скрылось от бдительного ока Ленси. Она тут же насторожилась:

– Что такое, деточка?

– Да... как-то не хочется сладкого.

Ленси вдруг расплылась в улыбке:

– А ты, милая, часом не беременна?

– Нет, точно нет, – поспешила я её разуверить, пока она не нарисовала себе радужных младенцев в перспективе.

А ведь Сольгард... ох, он и об этом позаботился. Ленси наверняка с радостью будет нянчить малыша. А у меня есть время с ней подружиться. Ведь именно ей предстоит заботиться о моём ребёнке...

Комок подкатил к горлу, а после вдруг навалилась тошнота.

– Что это ты побледнела, милая? – засуетилась Ленси. – А во время беременности всегда вкусы меняются, то, что раньше любила, не хочется, да.

Угу, и рыбка дракончику хорошо идёт.

Но ведь не может быть... Ведь за стенами драконьих городов нет Инье и забеременеть уже нельзя!

Почему-то вспомнилась реакция Эллинге на мою татуировку.

А вдруг?

И кого он там хотел привести?!

Растерянно ухватившись за живот, я начала подсчитывать цикл, как учили матушка и Бетси.

Можно ли мне вниз, я по-прежнему не знала и пока решила не экспериментировать. Поговорю с мужем, расспрошу. Наверху, в зимнем саду, ничего не поменялось, даже дверь на крышу оставалась открытой.

Зато на самой крыше я увидела драхха – кажется, из паладинов мужа. И ещё одного в обед на этаже столовой.

Хм, похоже, меня охраняли. И похоже, Эллинге уже не боялся оставлять меня с другими драххами. Значит, связь действительно работала, я перестала быть интересна им. И слава силам.

Подсчитать сроки так и не удалось: предыдущие дни, конечно, у меня были опасными, но прошло слишком мало времени, чтобы говорить о задержке. Поэтому я всячески старалась отвлечься от тревожных мыслей. Так хотелось надеяться, что у нас ещё есть время!

Сольгард вернулся после обеда, ближе к вечеру. Да не один – с ним пришёл немолодой драхх. Странно, но несмотря на изрезанное морщинами лицо, волосы не были седыми, оставались цвета его Манье – бирюзового. Я даже засмотрелась, настолько необычно он выглядел!

– Дх’эр Энир, – представил его Эллинге, поцеловав меня в щёку.

Я бросила на мужа настороженный взгляд, и он провёл ладонью по моим волосам:

– Не бойся, ниатари. Дх’эр Энир – доктор. Он осмотрит тебя.

– Осмотрит? – я ещё больше испугалась, вцепившись в руку Сольгарда, так как мысли напрашивались совершенно однозначные.

– Сначала пообедаем, – улыбнулся муж, и, улучив момент, шепнул на ухо: – Ты сегодня очень красива.

Улыбнувшись в ответ, я не стала говорить, что уже обедала. Даже съела немного рыбки – однозначно она хорошо шла.

За столом дх’эр доктор расспрашивал меня о самочувствии, о вкусах, делал комплименты уму и красоте – уж не знаю, где ум успел заметить, но принимала их как должное. Отвечала очень осторожно и со страхом ждала предстоящего.

Рассказывать мужчине о сокровенном казалось неловким. Пусть я и понимала, что женщин-докторов и даже просто повитух у них нет. А наша, людская, едва ли подойдёт.

После еды Эллинге по трубе спустил нас вниз, на второй от земли, насколько я смогла разобраться, этаж.

Вцепившись в руку мужа, я усиленно убеждала себя, что против силы мне никто ничего не сделает. Ведь я же добровольно вернулась!

– Я раздеваться не буду, – прошептала на ухо мужу, пока доктор доставал что-то из стоявшей на столе сумки.

– Никто не стает тебя раздевать, – уверил Эллинге, сжав мою ладонь.

Немного успокоившись, я с любопытством оглядела кабинет, где никогда прежде не бывала.

Однако теперь планировала не только бывать, но и заняться изучением истории, обычаев и всего, чего не знала о драххах.

Кабинет занимал изрядную часть этажа. Всё те же высокие стеклянные окна-стены давали целые потоки света. На столе стояли несколько экранов и множество совершенно незнакомых мне вещей. Сверкающие всеми цветами шары, нагромождение мелких квадратиков и разных фигурок, для которых и слов в нашем языке нет. Отверстия, выступы и летающие прямо в воздухе платформочки.

У одной из стен находился внушительный деловой шкаф, уставленный бумагами и каким-то цветными дисками. У другой – диван, синий, в тон цвету Наместника. Вместе с тёмно-коричневым сверкающим полом всё смотрелось элегантно и в то же время роскошно.

– Подойдите, дх’эрра, – произнёс Энир, и я робко шагнула вперёд.

Эллинге тоже приблизился, внимательно наблюдая за происходящим.

Пожилой дх’эр надел на глаза странного вида очки, застегнул их сзади на затылке. Взял мою правую руку и принялся рассматривать татуировку. Долго, время от времени переключая что-то у переносицы. Водил специальной тонкой палочкой, словно сотканной из лучей света, по моим узорам.

Не знаю, что он там видел, но рассматривал, наверное, не меньше получаса.

– Сложно сказать, дх’эр Сольгард, – выдал, наконец, устало сняв свой непонятный прибор. – У вашей жены больше Инье, чем у всех виденных мной до этого ниатари. Но не уверен, что её было бы достаточно, чтобы зачать за пределами Драххана. Я предложил бы вам съездить ко мне... но срок, насколько я понял, слишком мал. Возможно, имеет смысл понаблюдать?

– А это не может быть... проявление чего-нибудь другого? – воскликнула я.