- Ты знаешь что, Фарух.

- Знаю? - удивился владелец заведения. Он скрестил ноги и вальяжно раскинулся на спинке кресла. - Может и знаю… но нашу пикировку риторическими вопросами твой приятель точно не переживет.

Алекс только пожал плечами.

- Оу, - протянул Фарух. - смотрю, ты не питаешь к нему теплых чувств… ну, насколько Алекс Дум вообще способен к кому-либо питать теплые чувства.

- Это не касается вопроса, по которому я пришел.

- Возможно, - уклончиво и слишком туманно протянул Фарух, - но… - теперь пришел черед Дума пригнуться. Иначе бы ему по затылку прилетела туша переломанного молодого оборотня. Все же, Гвардеец, даже без своих револьверов, это не пожилая дама на променаде. - но мне интересно, что ты забыл в компании Гвардии, вундеркинд.

Алекс, как можно старательнее, сделал вид, что удивлен осведомленностью Фаруха.

- И не надо делать такой вид, мальчик, - старый маг стряхнул сигару над пепельницей. - заявится сюда в день памяти школы Фоллен, в надежде, чтобы тебя не прикончат из чувства сентиментальности - это глупо. Но притащить сюда Гвардейца… умно, хитро и… нагло. Очень в духе Локсли… Ты ведь понимаешь, что сообщи я об этом в Суд Теней и тебя линчуют за предательство и раскрытие организации её прямым врагам?

- Но если ты это сделаешь, то распишешься в своей некомпетентности, Фарух, - развел руками Алекс. - а у тебя слишком много врагов, чтобы терять положение главы центрального филиала “Бездны”.

Фарух снова затянулся, а затем подался вперед. За его спиной заклубилась тьма. Не та детская страшилка или какая-то эфемерная субстанция, которой пользовались разные шарлатаны.

Нет, это была самая настоящая, первозданная, первородная, тьма. Бесконечное пространство ничего и ничто. Сила, перед которой меркли звезды.

- Ты называешь меня трусом или непригодным для власти, мальчик?

- Я называю тебя Фарухом ибн АмирШаха, - сидя поклонился Алекс. - властителем сотни джинов, Пустынным Шакалом, подчинившем Червей, стерегущих врата за Грань, мастером глубин, хозяином черных песков и кровавых вод. Я знаю кто ты, араб, а ты знаешь кто я.

Фарух снова затянулся и откинулся обратно на спинку. Тьма за его спиной исчезла в дыме сигар и вэйп-машины.

- Я слышал о произошедшем в музее… неприятное событие, которое привлекает слишком много внимания к нашей организации.

- Ты знаешь, кто именно прятался за маской?

- Ты сделал хороший ход, малышь, не пытайся показаться глупее, чем ты есть на самом деле, - чуть скривился Фарух. - если бы я знал кто этот умник, то его череп сейчас лежал бы на этом столе и я пил бы из него сухое вино… Нет, я не знаю кто этот демонолог.

- Значит, все же, демонолог…

- И очень сильный, - кивнул Фарух. - куда сильнее тебя или Робина… хотя, ты уже превзошел нашего почившего друга в этом искусстве… Я видел записи, Алекс, этот заезжий маг, возможно, так же силен, как Профессор.

Алекс снова вздрогнул, а по его ладоням потекли кровавые струйки - настолько сильно ногти впились в кожу ладоней.

Мимо пролетел разбитый стеклянный кувшин с вином, алые брызги упали на край пиджака Алекса. Чье-то тело с заломанными руками полетело следом, но все это меркло перед очередной бурей воспоминаний, впрочем её удалось отогнать.

- Профессор мертв, - сухо прошептал Алекс.

- Разумеется, - Фарух еще раз стряхнул пепел, только на этот раз чуть более… резко. - я первый, кто убедился в этом лично, Алекс. Профессор мертв. Но этот некто…

- Что?

Фарух замолчал. Он поймал из воздуха оторванный лоскут чьих-то брюк и вытер ими запачканный кровью и вином стол.

- Не знаю, вундеркинд… не знаю… он очень похож на Профессора.

- Оттуда не возвращаются.

- Каждый, кто носит регалии Судьи Теней, сейчас бы посмеялся над тобой.

- Профессор не принадлежал к числу Помазанников. Он был простым человеком.

- Возможно, - согласился Фарух. - а возможно, мы многого не знали… слишком многого…

- Может, если бы вы знали чуть больше, то школа Фоллен была бы цела! - не сдержался Алекс. - А вместе с ней…

Он осекся и вздохнул.

Дум предполагал, что прийдя сюда, разбередит старые раны, но чтобы так глубоко…

- Ты хотел спросить для чего ему Шар Посейдона?

- Я слышал, что его называют иначе.

- Недоучки, - отмахнулся Фарух. - артефакт называется именно так – Шар Посейдона.

Дум только пожал плечами. Ему было плевать, как называлась загогулина, украденная неизвестным демонологом, пользующимся тем же стилем, что и Профессор.

Более того, ему было плевать и на сам артефакт и на причины, по которой его украли.

Он должен был отыскать лишь этого мага… и не ради Гвардии или своей свободы, а потому, что если под маской скрывалось лицо Профессора… то все демоны бездны и крылатые твари с нимбусами не сдержат Дума от того, чтобы сжечь поганую душу старика!

В память о всех, кто остался в том треклятом подвале, хладными трупами лежа на жертвенных алтарях.

- Понятия не имею, Алекс, - развел руками Фарух. - Но я зна…

- Алекс! Дорогуша! - Грибовский спиной перекинулся через кресло. Весь в синяках и кровавых подтеках, он в данный момент душил какую-то зеленоватую, чешуйчатую тварь, нависшую над ним. - А ты не говорил, что здесь так вес…

И лейтенанта выдернули из поля зрения Дума.

- Я знаю того, у кого ты сможешь узнать более подробную информацию, - и Фарух, архаичная личность, достал из внутреннего кармана ручку, после чего начиркал ей что-то на салфетке и протянул Алексу.

Тот принял и вчитался:

“16 Севен-роуд, Саймон Шульман”.

- И кто это?

- Один мой хороший знакомый, - ответил Фарух. - антиквар. Собирает различные редкости. Твоих кровей, между прочим. Думаю, вы с ним найдете общий язык.

Дум взмахнул рукой и салфетка исчезла во вспышке лилового пламени.

- Было приятно увидится, Фарух, - Дум поднялся на ноги и, повернувшись, оценил поле битвы.

Раскиданная мебель, какие-то окровавленные обломки, которые явно использовались как сподручное оружие; лежавшие, свисавшие с балок под потолком, воткнутые в кресла, бессознательные, но живые (или немертвые) тела дерущихся. А в центре, в боксерской стойке, качающийся, окровавленный, избитый Грибовский. В его правой щеке торчали чьи-то зубы, левый кулак разбух до состояния кувалды, а одежда превратилась в окровавленные лохмотья

Но лейтенант все еще стоял.

- Фафайфе фюфа, форофушы!