- Уходи… - Грибовский сплюнул слюной с кровью. - чтобы… без… вопросов…

Алекс кивнул, поднялся и уже развернулся, чтобы уйти, но, выругавшись, все же взмахнул рукой.

[ Внимание! Использовано запрещенное заклинание: “Печать Мертвого Некроманта” школы Крови, Тьмы и Смерти. Потребление у.е.м: “недоступно”]

Вокруг гидранта и самого Грибовского сгустились тени и превратились в огромный, едва прозрачный, сумрачный клыкастый череп. Люди и нелюди, до этого мирно идущие вдоль поребрика, теперь шарахались в сторону и старались поскорее убраться на противоположную половину улицы.

Амальгама-стрит, все же, имела славу не только богемной Мекки, но и центра всей Тьмы Маэрс-сити.

Как говорится - если хочешь спрятать организацию Темных Существ, прячь её в самом очевидном месте…

Убедившись, что защита надежная и не пропустит с первого раза даже Адепта, Дум, качнувшись слегка в сторону от магической усталости, поплелся к припаркованному байку.

- Эй, дорогуша…

Алекс обернулся.

Грибовский, сломанными пальцами нелепо доставая Скитлз из пачки и отправляя в рот драже, подмигнул единственным не заплывшем, пока еще не заплывшем глазом.

- За О’Хару… квиты.

- Теперь - квиты, - кивнул Алекс.

С этими словами он крутанул ручку газа и пустил стального коня в галоп вниз по улице.

Только идиот бы не догадался, что фейри в форме к нему подослал именно Грибовский.

Решил проверить на слабо.

Что же, Дум тоже умел проверять людей из какого теста они сделаны.

***

Подняв воротник кашемирового пальто, Мери стояла напротив входа в “Шхуну Белис” - заведения, несмотря на непосредственную близость к Университету, не пользовавшимся особого успеха среди студентов.

Здесь был широкий выбор алкоголя, но съестное меню более чем скудное. А выпивать перед носом профессоров и преподавателей считалось дурным тоном.

Почему тогда закатывали вечеринки в общежитиях вопрос уже иного толка.

Глоумбуд, за почти месяц обучения, лишь пару раз встречала днем или вечером в “Шхуне” кого-то в форме студиозуса.

- Закрыто, - прочитала она табличке.

Довольно странно, учитывая, что заведение считалось ночным. И в то же время - сейчас, в разгар ночи, оно пустовало.

Только тусклый свет с ламп над барной стойкой развеивал едкий полумрак и свидетельствовал о том, что в зале, все же, кто-то да был.

Мери толкнула дверь. Она, разумеется, была заперта, но… простой механический замок и немного магии не устоят перед потомком знаменитого рода гномов-кузнецов.

Не перед физической силой, а той магией, что она впитала своей кровью… ну хорошо - половиной крови.

В зале, стилизованном под корабельное убранство, было почти пусто и столь же “почти” - тихо. Вымытый пол, перевернутые на столы стулья. Легкий замах дыма и звуки клавишных.

В дальней части зала, под сценой, где сейчас брезент покрывал инструменты, защищая их от пыли, стоял рояль.

Старый и обшарпанный, он уже давно не использовался по назначению. На него ставили сумки, официанты - подносы с едой и напитками. Ходили слухи, что при какой-то вечеринке, кто-то на нем, при полном зале посетителей, предавался страсти.

Иными словами - нагло совокуплялся.

Его не выкидывали только по одной простой причине - он не проходил ни в одни двери, что порождало закономерный вопрос - откуда он изначально появился в шхуне.

Старый.

Ненужный.

Почти всеми забытый.

Но сейчас он был начисто вымыт, покрыт новым слоем лака. Его крышка, поднявшись плавником акулы, вновь рассекала дым от сигарет, а на пюпитре стоял стакан с виски и лимоном.

Тонкие, изящные, длинные пальцы летели по клавишам. Играла музыка. Приятная, на высоких тонах, то быстрая, то медленная, будто из какого-то давно уже всеми забытого мультфильма из самого детства.

Где есть пушистый сосед волшебник, или девочка, летающая на метле, бродячий замок с волшебником и духом огня.

Мери любила эти мультфильмы.

И знала композицию.

- Это ведь YIRUMA - If I could see you again? - спросила она после того, как отзвучала последняя нота.

Профессор Александр Думский, который выглядел не очень трезво и совсем не свежо и даже помято, поднял стакан и, оттопырив палец, опрокинул содержимое внутрь.

- Вы не умеете читать, студент Глоумбуд? - спросил он своим привычным тоном. Немного насмешки, тонна гордыни и щепотка высокомерия. - Кажется, на двери весит табличка “Закрыто”.

- Я увидела свет и решила зайти.

Профессор поднялся с табурета и, дойдя до стойки, вновь налил себе из бутылки. Алкоголя в ней оставалось меньше четверти.

Видимо профессор пил уже несколько часов.

- Если вы будете каждый раз заходить в закрытые места, где просто “горит свет”, то ничем хорошим это для вас не закончится.

- Но я ведь знала, что здесь есть вы.

- И? - профессор вернулся за рояль и положил пальцы на клавиши. Удивительно, как они лаконично и уместно смотрелись на белых костяшках. Будто для них и предназначены.

- Где вы научились так играть? - спросила Мери.

Профессор замер, взгляд его помутнел ненадолго - так, как он мутнеет у человека, который мысленно возвращается в какие-то далекие воспоминания.

- То есть вы взломали этот бар, чтобы поговорить со мной о моей прошлом, студент Глоумбуд? С прискорбием спешу заметить, с таким отношением к своему здоровью, долго сохранять вы его не сможете.

- Вообще, я пришла задать вопрос.

- Как вижу - вы его уже задали. И даже получили ответ.

- Я хотела спросить о другом.

- Увы, - профессор отсалютовал бокалом. - В виде благотворительности, во вне урочное время, я раздаю лишь один бесплатный ответ… в год. Обратись после нового года. Но не обещаю, что не изменю к этому времени своей программы меценатской поддержки неокрепших умов студент…

- Вы всегда так много говорите, профессор, когда не хотите, чтобы кто-то понял, что у вас на самом деле на уме?

Думский какое-то время сверлил её взглядом, после чего выдал:

- Вот не знаю, удивляться тому, что ты нашла в себе смелость меня перебить или просто дать тебе визитку одного моего знакомого могильщика. А то с таким нравом не уверен, что ты доживешь до выпуска.

- Вы сказали, что поможете нам с Турниром за половину от призовых. Мы согласны. И я хотела бы узнать, когда мы можем начать тренировку.

Профессор уважительно хмыкнул и снова отсалютовал бокалом.